Семейные разборки

— А это не может подождать? — вопрос ведьмы прозвучал моляще, и я с удивлением отметил, что она как-то быстро признала первенство Эдика. Или, вернее, его силу. Со мной, по крайней мере, она разговаривала более уверенным тоном.

— Я думаю, что полчаса сейчас ничего не решают, — хлопнул себя ладонью по бедру Эдик, поднимаясь с дивана. — Освободить Ингу я не могу, а вы, судя по всему, сейчас наиболее осведомленный источник информации о происходящем. Поймите, дело уже даже не в гибели людей, хотя, конечно же, данное обстоятельство нельзя сбрасывать со счетов. Вампиры, принадлежащие к семье князя Грабецкого, ведут себя чересчур активно в последнее время, и это не может не беспокоить.

— Князь как-то говорил, что по древнему договору у вампиров есть право на охоту и оспаривать его — значит нарушить равновесие, — глухо ответила Всеволжская. — Я не понимаю, какую именно информацию вы хотите получить от меня.

— Про договор вы верно подметили, не спорю, — Эдик демонстративно морщится, но продолжает стоять на своем. — Однако в том договоре ни слова не говорится про бесконтрольные убийства. Более того, я читал изначальный текст, и в нем сказано, что вампиры обязаны стараться сохранить жизнь своим жертвам. А вообще, меня удивляет, что вы так переживаете за эту расу. Мне почему-то казалось, что вы из другого лагеря. Или нет?

— Из другого, — опустила взгляд Всеволжская. — Но моя жизнь сложилась таким образом, что я долгое время находилась рядом с ними. И убеждена, что слова «вампир» и «плохой» не являются синонимами.

— Вот давайте об этом и поговорим у меня в кабинете, — с воодушевлением согласился с ней Эдик. — Заодно подумаем, как можно помочь этой несчастной девушке.

А вот кстати интересно. Куда Эдик денет Ингу, если всё-таки решит, что она достойна наказания? Как-то я за всю свою жизнь ни разу не слышал про тюрьмы для сущностей из потустороннего мира. Нельзя же, в самом деле, сажать в женскую колонию потомственную ведьму. Она же сбежит оттуда буквально через два дня. Причем даже не сбежит, а выедет на автомобиле с почетным эскортом.

Или как поступать с теми же самыми вампирами? Определить их на зону, где можно пить кровь днями и ночами? Явно плохая идея.

Но как тогда поступать с преступниками из этого социума? Бывают же случаи, когда ведьмак или ведьма откровенно зарвались. Всех без разбору убивать? Даже кикиморы и болотники имеют право на жизнь, пусть делать зло и заложено в их природу.

Или всё-таки есть некое сакральное место, куда ссылают провинившихся? Воображение рисовало древний монастырь, причем почему-то где-то на крайнем Севере. Потом я понял, что в воображении встают картины из фантастического фильма про Гиперборею и начал прикидывать какие-нибудь более реальные варианты.

Погруженный в свои мысли, я как-то неожиданно быстро добрался до парковки, где скучал Мирон в своем роскошном автомобиле. Степан потерялся сразу после выхода из квартиры, а Эдик задержался вместе с Всеволжской — ведьме потребовалось собрать какие-то мелочи.

Кстати, увидевший меня Саша обрадовался неимоверно. С его слов я понял, что сила служебной ксивы оказалась сильно преувеличена. Нет, на два полицейских патруля она подействовала как надо, и блюстители порядка, взяв под козырек, убрались несолоно хлебавши.

А вот бабульки со всех окрестных подъездов, как выяснилось, давным-давно ничего не боялись, поэтому периодически достаточно настойчиво интересовались у Сани «откуда он взялся с такой бандитской мордой» и «по что девку невинную связанной туда-обратно таскают»?

Услышав это, я немедленно выразил водителю самую искреннюю моральную поддержку и смылся от греха подальше. Наши бабушки ничего не боятся, а если их количество превысит критическую массу, то и накостылять ненароком могут.

Мой дед — царство ему небесное — всю войну прошёл, со смертью тысячу раз встречался и еще столько же с ней плевался. Никогда ни под кого не гнулся, а вот бабушку мою боялся, как огня. Причем я точно запомнил из его криков на кухне, что в молодости она ангелом была, а вот, как бабушкой стала, так сразу и началось…

Думать о том, что Светка тоже когда-нибудь превратится в бабушку, мне не хотелось, поэтому я и переключился на размышления о тюрьмах для потусторонних сил.

Мы вырулили со двора на дорогу и машина, набирая скорость, понеслась в сторону военного госпиталя.

— Нас туда пустят? — Поинтересовался Мирон, лавируя в потоке. — Не забывай, мы уже гражданские.

— Мы почетные пенсионеры, — усмехнулся я. — Как будто раньше нас туда особо пускали. Больница — она и в Африке больница, неважно гражданская или военная. Это учреждение со своими правилами, писанными и неписанными. Одно из них заключается в строгом пропускном режиме.

— Позвоню сейчас Эдику, — согласился я с логикой напарника. — С другой стороны, раз Нина туда едет, то, наверное, планирует попасть в какие-то часы посещения.

Эдик подтвердил, что нас в госпитале уже ждут и даже запустят машину на территорию. Мирон, услышав эту новость, удовлетворенно кивнул и, не глядя, начал искать какую-то радиостанцию на магнитоле.