Семейные обязательства (СИ)

Епископ усмехнулся одними губами.

Капюшон плаща охранителя странно зашевелился. Элиза, как завороженная, смотрела на небольшого мохнатого серого кота, выбирающегося из складок ткани на плечо епископа. На ошейнике зверя блестел серебряный крест.

Кот потянулся, сощурил на Элизу золотистые глаза и спрыгнул на пол. Прошелся около нее, задел мохнатым хвостом ножку кресла и важно отправился дальше.

Всем известно, что у охранителей служат не только люди. Коты видят магию, от их взгляда не спасает никакая иллюзия, они различают оттенки колдовства, как люди видят цвета. Вот только уговорить котов сообщать об этом сумели только гетские охранители. Заозерские инквизиторы пытались разведать секрет, даже, по слухам, то ли украли, то ли выпросили, то ли купили кошку... Закончилось все болезненными царапинами у заозерцев и самостоятельным возвращением грязной, уставшей кошки на подворье охранителей.

Это вам не служебные собаки, тут все сложнее.

Охранительский кот методично исследовал гостиную. На Элизу он не обратил никакого внимания, будто хозяйки дома тут и не было. Закончил обход и глянул на епископа - мол, дальше что? Тот указал на дверь.

Гвардеец, шагнувший было в комнату с докладом для полковника, замер на пару секунд, а потом осторожно обошел мохнатого зверя.

Опасно стоять на дороге хищника, идущего по следу. Особенно, если за его спиной вежливо улыбается охранитель Жар-Птица.

- Елизавета Павловна, - повернулся к Элизе епископ, - я понимаю ваше состояние. Вы в шоке, растеряны и не понимаете, что произошло.

От сочувствия, звучавшего в его глубоком голосе, у Элизы защипало в глазах. Она боялась, что не сдержится и разрыдается, и только кивнула.

- Ваш батюшка, Павел Николаевич Лунин, покушался на жизнь канцлера Империи. Покушение не удалось, господина Лунина остановил Георг фон Раух, кавалергард Его Величества. Вы там были, да?

"Меч Императора, - пронеслись в голове у Элизы слова из историй о легендарном фон Раухе, - Цепной пес династии, Смерть с аксельбантом... Палач..."

- Я прибежала на крик, - тихонько ответила Элиза. Уже потом, после... всего. Скажите, отец жив?

- Он потерял очень много крови, - уклончиво ответил охранитель. - Я не верю, что Павел Николаевич совершил покушение по своей воле. Возможно, он стал жертвой чьих-то злых чар.

- И я не верю, - эхом повторила Элиза.

- Помогите мне, Елизавета Павловна, - попросил епископ. - Расскажите все, что знаете, о том, что происходило с вашим отцом в последнее время. Ему уже ничто не навредит, зато мы с вами можем восстановить его доброе имя. Скорее всего, он не преступник, а одна из жертв чудовищного заговора.

Элиза моргнула. Одинокая слеза потекла по ее щеке. Большего она не могла себе позволить.

Пока есть силы - не будет рыданий.

- Последние годы были очень тяжелыми для отца, - негромко начала она. - Он так и не сумел приспособиться к новой реальности...

Пять лет назад скончалась императрица Изольда. Умерла во сне, тихо, совсем не так, как жила. Старшего сына императрицы после попытки переворота старались не вспоминать, а младший, Ульрих, отрекся от прав на престол и ушел в монахи за пятнадцать лет до смерти матери, оставив двух наследников - Константина и Александра. Императором должен был стать старший, Константин, но после похорон вскрыли завещание...

Потом кто-то говорил, что завещание было подлогом, а кто-то клялся в его подлинности. Изольда не успела объявить во всеуслышание, кому из внуков она оставляет Железную корону - и Империя раскололась на два лагеря. После серии кровопролитных битв и мелких стычек началась такая неразбериха, что сам черт сломил бы голову, разбираясь в хитросплетениях войны двух императорских армий, баронов, объявивших рокош, стремящихся к вольности городов и обычных разбойничьих банд, расплодившихся в огромных количествах.

Кто первый назвал этот кровавый ад красивой фразой: "Война принцев" - неизвестно. Но прижилось.

Павел Лунин в деталях взаимоотношений сторон и не пытался разобраться - голову бы сохранить. Но не сумел удержать сына.

Брат Элизы горячо поддержал принца (Императора!) Александра и сложил голову в битве при Гарце.

Элиза тогда воспитывалась в монастыре под Гетенхельмом. О течении войны она почти ничего не знала - монашки строго следили за тем, чтобы никто из подопечных не получал лишних известий.

Ее вызвали в столицу только на похороны брата.

Мама... Она простудилась на кладбище, под ледяным ливнем. Не стоило так долго стоять над могилой единственного сына, воспаление легких - не шутки.

В тягучем кошмаре первого в жизни горя Элиза не сразу поняла, насколько изменился отец. Павел Лунин поседел, сгорбился и в свои сорок пять выглядел древним стариком. Он почти не разговаривал несколько месяцев. От веселого, жизнерадостного помещика осталась только осунувшаяся тень в черном.

Он пытался начать жить заново, но - не получилось.