Семейные обязательства

Подавальщики харчевни к таким визитерам давно привыкли и только иногда, когда было совсем скучно, гадали, что привело к ним очередного потрепанного жизнью мужика. С духом собирается, чтоб заяву накатать? Или признаться в чем-нито пришел, да заробел? Может, кореша из камеры вызволить хочет, но не знает, куда податься?

Они думали, что посетитель их не слышит. Отец Георгий только усмехнулся, пряча улыбку в кружке – простите, ребята, сегодня никто из вас не угадал.

Елизавета с охранником сейчас в управлении, дают показания. Если начнут выгораживать Казимира – он выйдет через эту дверь, и тогда все довольно просто. Если нет – сидеть колдуну в заключении. Вот тогда задача сильно усложнится…

Нужно ждать.

Отец Георгий порылся в карманах, вздохнул над мелкими монетками и поднялся – спросить еще компота.

По утреннему времени здесь было почти пусто. Ладная девчонка – подавальщица, протирая соседний столик, жалостливо посмотрела на него:

- Дедушка, не майся, к чему тебе хромать. Давай принесу, чего скажешь.

- Ох, спасибо, доченька, - благодарно вздохнул отец Георгий. – Счастья тебе и жениха хорошего. А мне компотика бы, вкусный он у вас… Держи грошик.

С крыльца управы быстрым шагом спустились стражник Виктор (еще одна проблема на седую охранительскую голову…) и охранник Елизаветы, имени которого отец Георгий пока не знал. Они зашли в харчевню, спросили несколько кружек кофе и облокотились на стойку – подождать, пока сварят.

Судя по радостно-кокетливой улыбке подавальщицы и ее томным взглядам на Виктора, жениха она себе давно присмотрела. Тот, правда, не спешил замечать интерес к своей персоне. Ох, молодежь… Поди разберись в хитросплетениях ваших любовей!

- М-да, командир, - покачал головой охранник, когда девчонка ушла на кухню. – Прекрасно ты тут устроился. Непыльная работа, хорошая карьера, в харчевне встречают, как родного… Благодать.

- Сарказм поумерь, вершитель судеб, - добродушно усмехнулся Виктор. – Хочешь, в городовые устрою?

Охранник фыркнул.

- Не, ваша светлость, многовато чести для сержанта егерей, - с подчеркнутым сожалением протянул он. - Такое только для прославленных героев, полководцев, кто императора по полюшку валял, да недовалял. Мы люди простые, мы все больше по ночам, по-тихому…

- Ага, по-тихому, - хохотнул Виктор. – Штабным Александра до сих пор небось икается.

- Наговариваете вы на меня, барин, - обиженно пробурчал охранник. – Не было меня там, хучь кого спросите…

Подавальщица выпорхнула из кухни с подносом. Отец Георгий даже со своего места учуял упоительный кофейный запах. Непроизвольно сглотнул слюну и снова уткнулся в компот.

«Понятно, кто у нас тут кофейком лакомится, - хмыкнул про себя отец Георгий. - Виктор фон Берген, князь Бельский, Кентавр Гарца, родственник императора, воскресший герой войны принцев – теперь следователь местной стражи. Видимо, под Орловом мальчишку качественно башкой приложили, о большем он и не задумывается. Или это уничижение паче гордыни? С Благословением Мстислава буйных магов арестовывать и зомби крошить – это, конечно, успе-е-е-ех! И не годится он на роль претендента на престол, туза в рукаве Владыки, хоть с Благословением, хоть без. Зато второй… Неужели Стрелец?»

***

Городишко у Орловой Горы никогда не был ничем знаменит. Полторы улицы, пара десятков жалких лачуг и покосившаяся церквушка. Его городом-то назвали по недоразумению да по неуемной жадности местного барона до пускания пыли в глаза.

Зато после Войны принцев «Орловская битва» прочно вошла в историю как первый оглушительный провал Константина. Там, как считали до недавнего времени, погиб юный гений кавалерийских маневров Виктор фон Берген, князь Бельский. Там тяжелая конница Александра прорвалась-таки к артиллерийским расчетам и раскатала пушкарей в тонкий блин. Там наспех вымуштрованные крестьяне с аркебузами из старых арсеналов сумели выдать четыре выстрела в минуту вместо привычных всем трех…

Константин спешно отступил. На рассвете армия Александра должна была начать преследование.

Отец Георгий был в лазарете, как и всегда. Помогал ментальному магу-медику госпоже Бельской. Раненых несли и после заката, не было ни времени, ни возможности присесть. Запах крови, спирта, нечистот, лауданума и пота настолько пропитал все вокруг, что уже почти не чувствовался. Стоны, крики, молитвы и рассказы: «Ну тут он, тля, мечом у-ух, а я, тля, его копьем, в пузо…» звучали со всех сторон.

Потом отец Георгий будет вспоминать войну принцев, как ад на земле. Тогда он просто делал свою работу.

Перевязка, вправление сустава, снова перевязка; утихомирить солдата с развороченной пулей ступней, верещащего на Бельскую: «Изыди, ведьма!»; прочитать заупокойную молитву; скрепя сердце, напоить умирающего от множества ран лейтенанта ядреной смесью лауданума с водкой и велеть положить его в стороне – тут не поможет даже маг.

Бельская походила на бледную тень, она выкладывалась до донышка, вытаскивая с того света очередного покалеченного.