Семейные истории [=МамаПапаСынСобака]

Когда сцена освещается, правило соблюдается — все выглядит по-прежнему.

Милена, Воин и Андрия сидят за столом, Надежда сидит на земле, в своем углу. Милена и Воин нарочито бледные.

Все четверо, каждый по-своему, на своем месте сидят совершенно в одинаковых позах.

Придерживают голову левой рукой, на лице полное безразличие к происходящему вокруг. Они сидят, подбоченясь, и молчат. Затем все одновременно глубоко вздыхают.

Меняют позу совершенно синхронно. Все четверо обхватывают голову руками, смотрят в пол.

При перемене позы Надежда немного опаздывает. Старается подстроиться под хорошо известный остальным ритм.

Четыре персонажа сидят на сцене в абсолютной депрессии и молчат.

Затем одновременно меняют позу: откидываются на спинки стульев, руки падают вдоль тела, головы запрокидываются, взгляд направлен куда-то вверх.

Надежда только на мгновение опаздывает. Смотрит на них, затем повторяет.

Все снова одновременно и глубоко, глубоко вздыхают. Смыкают уста и молчат.

Сидят, не двигаясь, невыносимо долго для театрального спектакля.

Андрия первый меняет позу, хватает ртом воздух, как будто что-то хочет сказать. Он меняет позу прежде, чем Воин и Милена устремляют на него свои взгляды.

Все вздыхают.

Немного погодя, Воин и Милена синхронно меняют позу на такую же, как сейчас у Андрии, как будто что-то хотят сказать.

Милена и Воин, сидят на стульях, каждый в своей позе, но поза одна и та же.

Все глубоко вздыхают.

Молчат.

Надежда вдруг встает, смотрит на остальных и садится. Надежда одна вздыхает.

Все молчат и тупо смотрят перед собой.

Вдруг Андрия говорит.

Андрия: Знаете, что мне снилось сегодня ночью?

Андрия ждет, но никто не реагирует. Но Андрия продолжает.

Андрия: Мне снилось, что наша классная послала меня в Загреб на олимпиаду по математике. На какую-то международную олимпиаду, участвуют все государства, и Словения, и Хорватия, и Турция, и Занзибар. И как будто я вышел на площадь Бана Елачича и заблудился. Не могу найти школу, не знаю, где мои вещи, и нет никого, кого я знаю. И теперь я знаю адрес, и нужно идти на Мирогойскую, 3, и деньги на такси есть, но не могу ничего сказать, не смею… Возле меня какой-то свет, полная площадь людей, все гуляют и смотрят на меня, а я все стою. Думаю, как же мне остановить такси. Если я руку протяну, может, они догадаются? Может, они как-то по-другому такси останавливают? Поймут ли они меня? Может, они по-другому адрес таксистам говорят…

Андрия замолкает, Милена, Воин и Надежда, хотя не совсем заинтересованно, слушают рассказ.

Андрия довольный, что его слушают, продолжает.

Андрия: Люди идут, смотрят на меня, у них на счет меня сомнения. А я как будто знаю, что должен закрывать голову. Появляется одно такси, сейчас или никогда, я пытаюсь его остановить. Что будет? Сам думаю, как мне сказать: «Мирогойская, 3, пожалуйста!» или «Мирогойская, 3, прошу вас! Очень прошу!» Такси едет, я протягиваю руку, пусть будет, что будет. И не могу! Рука не поднимается. Машина проезжает мимо, а я ничего. Смотрю, люди проходят. Идет другое такси, за ним еще одно, еще одно. Целая колонна. И я ничего. Рука не слушается. Просто не поднимается.

Милена и Воин уже очень напряженно слушают. Надежда даже встала в своем углу.