Семейная жизнь весом в 158 фунтов

– Думаешь, меня это очень волнует? – спросил я. Она надулась. Я знаю, она бы хотела быть там.

– Он в любом случае мог взять тебя, – сказал я ей. – Ты, в конце концов, жила бы в своем номере. Но у него паранойя, он не может поверить, что все кончилось, хотя он сам же все и прекратил. Боже, неужели он думал, что я буду пробираться к нему в дом каждую ночь, чтобы насиловать его жену?

– Если б я была там, – сказала Утч, – я бы пробралась в его комнату и изнасиловала его.

Признаться, я был поражен и не нашелся, что ответить. Она опять пошла гулять. Я представил себе Эдит, гуляющую по Стилуотеру: пьяные ковбои, глазеющий на нее скот, завывающие койоты.

Как сообщалось в субботнем выпуске «Нью-Йорк таймс», весовая категория до 158 фунтов поредела, как и прогнозировалось. В полуфинале Уильяму Баззарду из Айовы пришлось нелегко с Майком Уорником из Лехайя, но он выстоял, победив Уорника с разницей всего в два очка – 12:10. (Итак, Баззард оказался в худшем положении, чем Бендер, который в финале чемпионата Восточного побережья положил Уорника на лопатки). В третьем периоде полуфинала Бендер победил (9:0) Хироси Мацумото из Орегона, выбив ему плечо, – в результате, вышел в финал, так как соперник отказался продолжать борьбу.

– Ну вот, – сказала Утч, – только один японец мог доставить ему некоторые неприятности. Он с ним и разделался.

– Разделался! – сказал я с негодованием, поскольку ненавидел проклятый жаргон. – Надеюсь, этот Бендер застрянет в лифте и не сможет прийти на матч. Надеюсь, он съест зараженной телятины и его будет долго рвать. Надеюсь, его соблазнит жена ковбоя и он погибнет под ее тяжестью. Я воздвигну алтарь в честь Уильяма Баззарда и буду молиться всю ночь. Надеюсь, Бендер запутается в генетических проблемах – в основном, своих собственных. Надеюсь, Северин будет так унижен, что больше ему не придет в голову тренировать!

– Прекрати, – сказала Утч. – Пожалуйста, прекрати. Что ж, нам теперь ненавидеть их, что ли?

В воскресенье в «Нью-Йорк таймс» никакой информации не было. Финальный матч должен был состояться в восемь вечера, время штата Оклахома, а результаты могут появиться в газете лишь в понедельник.

– Я могу позвонить домой Уинтерам и спросить у парней, – сказала Утч. – Я уверена, они знают.

– Господи, снова – парни! – сказал я. – Звони, если это так необходимо.

– Ну, я могу, конечно, и подождать, – сказала Утч и действительно звонить не стала.

У меня кончились сигареты, и уже за полночь мне пришлось пойти в пиццерию «Мама Падуцци». Только там работали допоздна, завлекая гуляк-студентов и прочих сомнительных личностей. Рядом с автоматом, выплевывающим сигареты, я встретил Эдит. Северин возненавидел курение еще больше, так что теперь, когда у нее кончались сигареты, он даже отказывался идти за ними. Эдит чувствовала себя в пиццерии настолько неловко, что даже обрадовалась мне. Два прыщавых юнца крутились рядом, глазея на нее.

– Ты вернулась, – сказал я.

– Это не так уж далеко.

– Я думал, что на другой планете, – сказал я.

– О, это точно.

Мы рассмеялись, потом, должно быть вспомнив, когда в последний раз мы смеялись вместе, она отвела взгляд.

– Я не выключила фары, – сказала она.

Мы вышли, в машине она выключила фары и сидела, уставившись на руль.

– Я не должна была тебя видеть, ни при каких обстоятельствах, – сказала она. – Но не получается.

– Если бы Северин мог хоть когда-нибудь просто поговорить с Утч, – сказал я. – Ей плохо, правда, она… ну, увлечена им, так сказать.

– Я знаю, – раздраженно сказала она. – Разве ты не знал этого раньше? Северин не может поговорить с ней. Я не думаю, что сможет это вынести. Он не захочет причинять ей новые страдания.

– У него нет никакого права ненавидеть нас, – сказал я.

– Это меня он ненавидит, – сказала она.

Я дотронулся до ее руки, но она отдернула ее.

– Иди и позаботься об Утч. Со мной все в порядке, я не страдаю. Я не люблю тебя.

– Ты не должна была говорить этого, – сказал я. Она завела машину. Я видел, что она плачет. Но о ком?

Придя домой, я нашел записку от Утч: она ушла повидаться с Эдит. Но я знал, что Эдит она дома не застала. В четыре утра я поехал за Утч к Уинтерам. Она свернулась калачиком на диване у них в гостиной и не захотела ехать со мной домой. Северин уже спал.

– Он давным-давно ушел наверх спать, – сказала мне Эдит, – и я тоже собираюсь.

Она сказала, что Утч может остаться на диване, если захочет, и Утч осталась. Через час я уехал, поскольку она явно не собиралась со мной разговаривать.

Не знаю, как обо всем происшедшем в Стилуотере написала «Нью-Йорк таймс», но в понедельник я прочел университетскую газету, где, конечно, дали подробную информацию.

ПОРАЖЕНИЕ БЕНДЕРА В ФИНАЛЕ.

ОТСТАВКА УИНТЕРА