Семьдесят пять тысяч

Коротко и ясно, на чем же мы остановились? На адвокатах. Господь помог, адвокаты нашли выход, – все-таки адвокаты! В чем же выход? А в том, чтобы я и Бирнбаум, мы оба, прежде всего выдали бумагу и расписались у нотариуса, что мы вообще никакого отношения к билету не имеем, что билет этот прислал мне брат Генех, что взял он его, то есть купил, у священника, чтобы заложить, а я заложил его у Бирнбаума и получил под него двести рублей, – то есть так, как было на самом деле, чистую правду. Казалось бы, просто и хорошо, без фокусов, без штук, – что может быть лучше правды? Так вот, никому это в голову не приходило! Понимаете?.. Однако это еще не все! Это значит, мы, то есть я и Бирнбаум, дадим людям в руки такой бич против себя самих? А что же будет с нашими долями выигрыша? Что мы станем делать, если нам кукиш покажут? Полагаться на справедливость моего братца да на честное слово священника? А то, что мы расписались и выпили вместе? Это чепуха! Лист бумаги стоит грош, а выпивать можно каждый день, была бы водка. Чего же мы хотели, я и Бирнбаум то есть? Гарантии! Чтоб нам гарантировали то, что нам причитается… Понимаете или нет? А вот тут-то и началась самая буча. „Гарантии? А за что им полагается гарантия? Мало того что даром деньги получают, им еще гарантии подавай?“ Это, конечно, нас здорово задело. „Ах вы такие-сякие! А за нашу честность! Мало того что вам делают такое одолжение, – ведь мы могли забрать у вас все семьдесят пять тысяч, чтоб ни одна живая душа не знала, – а вы еще в претензии?!“ – „Значит, вам надо спасибо сказать, за щечку ущипнуть?“ Это говорит мой брат Генех. Я, конечно, не стерпел, слово за слово, полетели оплеухи, как водится между братьями. Словом, уговорили, – дадут нам гарантию. Какую? Расписки? Расписка это дешево стоит! Векселя? Жаль вексельной бумаги. А что же? Наличные деньги! Как моя бабка, царство ей небесное, говаривала: „Из всех молочных блюд самое лучшее – кусок мяса!“ Но где же взять наличные деньги? Наличных по нынешним временам ни у кого нет. То есть как сказать? Деньги есть, и много, но у Бродских. „Словом, все это пустые разговоры! Пока мне не выложат гарантии, я подписывать не стану!“ – „Какую гарантию?“ – „Какую хотите, лишь бы гарантия! Чтобы люди надо мной не смеялись, мол, Янкев-Иосл дурака свалял“. Понимаете? Это одно. А мой молодчик, то есть Бирнбаум, опять за свое: люди! Так как он должен выдать такую важную бумагу за своей подписью, то он хочет, чтобы люди высказали свое мнение, и как они окажут, так пусть и будет. „Опять люди! – говорю я. – Ведь уже однажды покончили с этим! На что вам люди?“ – „Понимаете, – говорит Бирнбаум, – я хочу, чтобы спросили у людей, а вдруг люди найдут, что мне ничего не причитается, – зачем же я буду зря брать деньги?“ Понимаете или нет? Я кричу: „Гарантии!“ А он твердит: „Люди!“ Гарантии, говорит он, потом. Раньше надо спросить у людей. Опять вы, говорю, заладили с вашими людьми! У меня уже всю голову пролюдило от ваших людей! Лучше иметь гарантию! Гарантия важнее…