Семь женихов красавицы Сансы (СИ)

========== Письма старому другу ==========

Посылаю тебе, Постум, эти книги.

Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?

Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?

Все интриги, вероятно, да обжорство.

(с) Бродский

Эддард Старк любил своего друга Роберта Баратеона, но терпеть не мог Королевскую Гавань. «Улицы какие-то кривые, дома, дома, тыкаешься, как безголовый, - вспоминал он порой, сидя у камелька с кувшином вина. – То ли дело у нас на Севере – тайга да тундра, тундра да тайга. Выйдешь с утречка, мороз, простор, вдоль дороги мертвые с косами стоят – это, значит, Болтоны проезжали, собаки их заешь. Сядешь на оленей, дашь переднему по горбу…» В этот момент верный слуга обычно убирал от лорда Винтерфелла кувшин, чтобы хозяин утром не мучался с похмелья, и заводил печальную северную песню. Лорд Старк слушал, подперев кулаком щеку, потом задумчиво запускал руку в бороду, а потом откидывался в кресле и засыпал.

Роберт Баратеон тоже любил своего друга Эддарда и частенько вспоминал, как они в молодости давали всем джазу – Таргариенам, бочонкам вина в придорожных трактирах и поселянкам, разносившим это вино. Но годы дворцовых излишеств наделили Роберта огромным пузом, одышкой и бессонницей, и о дальних странствиях и подвигах он теперь только вспоминал. Наяву же он предпочитал сражаться с кабанами, да и то чаще с жареными. Поэтому когда старший друг его и боевой товарищ Джон Аррен отошел к праотцам, король Роберт подумал немного о том, что стоило бы съездить к Эддарду лично, чтобы предложить ему стать десницей короля после Джона, подумал еще, да и махнул рукой, решив отправить посольство.

«Дражайший друг наш, прославленный лорд Эддард! – начал Роберт официальное письмо, которое должен был вручить его посланник. – Мы, милостью богов, король Роберт, первый своего имени, Король Андалов и Первых Людей, благодарим тебя за твою давнюю и верную службу и желаем процветания твоему дому…»

Роберт нанизывал пышные формальные фразы и все никак не мог достигнуть цели письма, а мысли его блуждали совсем в другом направлении. Он думал о том, что жена его, по всей видимости, ведьма, и надоела ему хуже горькой редьки, что детей своих он почти не знает, и тем, скорее всего, сохраняет себя от лишних расстройств. И еще он думал о том, что теперь вряд ли хватит у него духа приехать в Винтерфелл, смотреть на крепкую и дружную семью Эддарда, спускаться к гробнице Лианны и с горечью думать целыми днями о том, какой могла бы быть его жизнь и какой она стала. «Надо было отдать корону Эддарду, пропади она пропадом! – подумал Роберт. – Да Нед бы не взял, он-то всегда умел признать, если что-то было ему не по плечу и не по масштабу. Впрочем, идея – всучу-ка ему своего чертова принца, который с малых лет у меня во дворце кошек мучает, словно Болтоны его покусали. Авось Старки вправят ему мозги, они все ребята крепкие и добрых правил». Роберт дописал в конец официального письма, что сын его, принц Джоффри, желает предложить свою руку и сердце прекрасной дочери лорда Эддарда, довольно ухмыльнулся и сел писать настоящее мужское письмо своему товарищу по оружию Неду.

Король Роберт не задумался о том, что почтовые вороны летают быстрее, чем путешествуют королевские посланники, и уж тем более по дороге не пропивают в кабаках прогонные, и потому Эддард Старк получил его дружеское письмо раньше официального.

«Здорово, братан! – прочитал Эддард, взобравшись на крепостную стену, чтобы чужие глаза не увидели случайно сокровенные мысли короля, а чужие уши не услышали, как он ржет над его слогом. – Ну что, приехал к тебе Мерин Трант, эта говорящая жопа? Он только и знает, что волочиться за девчонками, да к тому же за такими, которые только что перестали играть в куклы. Так что, если ты его уже выслушал, напихай ему в потылицу да гони его в ближайший бардак, там ему самое место. А ежели с поличным его застукаешь да казнишь по закону тайги, то очень меня обяжешь, я бы сам давно такие законы ввел, да Джон все противился, говорил «не сделает ли из этого народ Вестероса ошибочных выводов». Кстати, если послы до тебя еще не доехали, Джон-то нас с тобой осиротил, особенно меня. Сколько он воевал – ничего, сколько пил – ничего, а как за книжки взялся, тут и смерть его пришла.

Я и подумал, Нед – приезжай ко мне, а? Ну в смысле не только в гости, выпить-закусить, хотя и это, конечно, тоже. А насовсем приезжай, будешь у меня вместо Аррена, правой рукой. Я понимаю, Нед, что эти все дела не по нашему масштабу, мы с тобой просто два рыцаря. Помнишь, как Аррен про нас еще в молодости говорил: «два паладина – это сила». Ну ты-то помнишь, конечно, он не совсем паладинов тогда поминал. Но все-таки, два рыцаря больше одного, как-нибудь бы да отмотались бы. Или сэра Барристана еще третьим бы взяли – у него тут единственного, по-моему, есть и голова, и совесть. Черт его, правда, ведает, кому эта его совесть принадлежит.