Семь верст до небес

Арсен остановился, но один Аллах знал, каких сил ему это стоило. Они скрылись за камнями и стали наблюдать за глоргами, копошившимися внизу. Спустившись на узкий берег, почитатели дикой Харды, опустили Ксению на землю и отвязали спутанные руки и ноги от весла. Затем двое из самых сильных глоргов приподняли ее и привязали за руки к столбу так высоко, чтобы она не доставала ступнями до земли. Ксения не сопротивлялась, видно было, что измождена она сильно и веру в жизнь потеряла почти. Платье на ней, Ставром подаренное, хоть и истрепалось за время мытарств и больше походило на лохмотья, но сохранилось еще. Привязав жертву к столбу, глорги стали танцевать вокруг нее дикие пляски и орать во все горло жертвенные песни. Их грубые голоса отражались от высоких скал и разносились эхом по всей бухте. Наблюдая из своего укрытия за глоргами, Арсен то и дело хватался за рукоять сарацинского меча, но лежавший рядом Нурк не спускал с него глаз. Когда настал вечер и тьма медленно начала сгущаться над островом Обезьян, глорги пустились в обратный путь наверх по тропе, оставив свою жертву до прихода кровожадной богини.

Увидев, что глорги возвращаются, лесные воины ушли с перевала назад на каменную тропу, ведущую вдоль узкого пролома в скале. Спрятавшись там, они видели как глорги поднялись на перевал и пошли дальше вверх, чтобы от туда с высоких скал на рассвете насладиться зрелищем жертвоприношения, увидеть как наслаждается богиня Харда мясом самой красивой женщины на побережье.

Убедившись в том, что глорги ушли наверх и до рассвета не спустятся обратно, Арсен с Нурком и остальными лесными воинами поспешили вниз к кораблю, чтобы успеть до захода солнца пройти ущелье и снова вернуться. Они уже знали что им делать.

Приблизившись к кораблю глоргов, на котором они оставили только рабов, привязанного к мачте пленного глорга и раненного Эрпу, лесные воины услышали радостные возгласы. Рабы уже не ждали их появления и готовились к смерти. Они рассказали лесным воинам о том, что за время их похода из воды дважды показывалась чешуйчатая спина морской змеи Лу. Арсен счел это хорошим знаком.

Воины живо отвязали от мачты пленного глорга и сделав для него носилки из обломков весла, накрепко примотали его к ним. Глорг не понимал что с ним делают, но перехватив полный ненависти взгляд Арсена понял, что дни его сочтены. Он не стонал и не плакал, глорги все же были воинами и мореходами. Он попросил только об одном, – отдать его в жертву великой богине Харде. Арсен промолчал, но снова удивился тому, что понимал речь глоргов так же хорошо, как и лесных воинов. Видно за Снежными горами все люди говорили только на одном языке.

Обратно шли глубокой ночью. В наступившей темноте можно было передвигаться только на ощупь. Зажечь факелы, означало убить себя раньше. Откуда то издалека до пробиравшихся по тропе воинов доносились приглушенные расстоянием крики обезьян. Эрпа, который пришел в себя после лечения травами, хотя и ослаб, но тоже отправился вместе с воинами. Он хотел видеть смерть Харды. Двое охотников, Ийу и Гроэ, несли связанного глорга на носилках, осторожно переставляя ноги по камням, чтобы не свалиться в пропасть. Остальные несли только свое оружие.

К середине ночи воины были уже на перевале. Здесь они разделились. Трое, главным из которых был Эрпа, оставались охранять тропу, ведущую на верх. Если придется схватится с глоргами на обратном пути, кто-то должен их задержать здесь, иначе остальные не смогут подняться и окажутся в каменной западне между Хардой и глоргами. Нурк поднял вверх руку с копьем, как было принято у лесных воинов, и сказал, обращаясь к тем, кто оставался на перевале:

– Прощайте, братья!

Никто не ведал, кому суждено остаться в живых после встречи с Хардой один на один. На побережье еще не знали ни одного такого воина. Эрпа тоже поднял в ответ вверх руку с копьем. Затем он посмотрел на верхние скалы, укутанные ночной темнотой. Глорги не спят в такую ночь, но и не зажигают костров.