Семь утерянных драхм

— Чаёк? — улыбнулась Инара. — Никакого гостеприимства. Миша вроде бы добрый, но гостей принимать не умеет. Где вы его подобрали?

— Мы встретились в центре, возле Красной площади. Я его случайно узнал — и вот решили пообщаться и вспомнить былое.

Инара пристально посмотрела мне в глаза:

— Что ж, отлично! И как давно вы не общались?

— Ой! Очень давно. Он сюда переехал вместе с родителями. Мы еще в школе учились.

— То есть вы совершенно не знаете, чем он живет, чем занимается?

— Нет. Он пока об этом ничего не говорил.

— Еще бы он об этом вам сказал. — Девушка достала из кармана зеленой кофты пачку сигарет. — Вот допрыгается, тогда поздно будет. — Она казалась слегка расстроенной. — Вы не против, если я немного покурю в форточку?

— Нет. Я имею в виду, что не против.

— Хотя ладно! — Она положила сигареты обратно в карман. Давайте лучше пить чай.

— Давайте.

— Миша, ты ещё долго?! — Инара открыла дверь кухни.

— Нет, скоро… посидите, я скоро… — послышался слабый голос.

— Ну, это минимум на полчаса. — Инара тяжело вздохнула и толкнула обратно скрипучую дверь. Она немного помолчала и снова тяжело вздохнула:

— Я хочу вам кое-что сказать о Михаиле, только вы ни в коем случае не говорите, что я его с вами обсуждала, а то мне достанется. Хорошо?

— Конечно. — Я поправил очки.

Инара налила мне и себе зеленый чай. Она казалась очень серьёзной. Время было уже около трех часов дня. Я извинился перед Инарой и позвонил матушке, сказав, что встретил старого друга и задержусь на какое-то время…

Честно говоря, мне повезло с матушкой. Мы познакомились в университете, учились на одном курсе. Она пела на клиросе вторым сопрано — тихая, красивая и скромная русская девушка. Её родители преподавали в университете, а отец был вхож в семью академика Лосева, который принял тайную схиму с именем Андроник. С тех пор, как я принял священство, она называла меня в присутствии других людей только на «вы». Она не устраивала мне сцен и прекрасно понимала, что значит быть женой священника. Во многом матушка превосходила меня, она была добрее, мягче и сердечней. Она постоянно заряжала меня своей радостью и сердечностью. Без нее мне было куда труднее. Я благодарил Бога, за то, что Он дал мне такую жену, и сам старался беречь её и лишний раз не расстраивать.

Инара краем уха, но с интересом слушала мой ласковый разговор с матушкой:

— Давно женаты?

— Да, венчались уже больше десяти лет назад. Сын у нас растет.

Инара тяжело вздохнула и села за стол:

— А мы вот с Мишей всё никак не соберемся под венец. Вы, конечно, понимаете, что дело не во мне, а в нём. Если бы вы смогли убедить его в том, чтобы он, наконец, решился пойти со мной в ЗАГС, я была бы вам очень благодарна.

Я отпил из кружки. Чай был очень хорош.

— По церковным законам, конечно, нужно зарегистрировать свои отношения и повенчаться. А вы крещёная?

— Да, крещёная. Вот только в церковь я постоянно не хожу, разве что свечку поставить. Я покрестилась буквально за несколько дней до того, как мы с Мишей познакомились. Что-то грустно мне было, а тут посмотрела по телевизору программу «Слово пастыря». Там священник или епископ — я не очень-то в этом разбираюсь, учил, что крещение — это второе рождение. Подумала, что если покрещусь, моя жизнь изменится. Меня покрестили с именем Ирина. У меня мама-то русская, а отец — бакинец.

— Ну и как жизнь — изменилась?

— Да. — Её взгляд стал очень грустным. — Только вот до сих пор не могу понять — в плохую или хорошую сторону. Где-то через неделю после обряда я познакомилась с Мишей. Хорошо это или плохо? — Она внимательно посмотрела на меня. — Так вы поговорите с Михаилом насчет ЗАГСа?

— Хм. — Я левой рукой пригладил бороду. — Вы знаете, Инара. Я, конечно, могу поговорить с Михаилом на эту тему. Разумеется, лучше всего вам расписаться. Я даже мог бы потом обвенчать вас. Вот только не уверен, что он меня послушает. По нашему короткому общению у меня сложилось впечатление, что Михаил не верит в Бога или, по крайней мере, не доверяет священникам. Дай Бог, конечно, чтобы я ошибался. Перемена, что произошла с ним, очень меня огорчает, поскольку раньше в детстве он был верующим человеком. Даже скажу больше — во многом благодаря ему и я стал верующим.

— Да, вы здесь абсолютно правы. Не очень-то он жалует священников. — Инара с тревогой и печалью посмотрела на меня. — А вы что, не знаете, что Мишиного отца убили из-за иконы?

— Нет! — Я удивленно посмотрел на девушку. — Убили из-за иконы! Он мне что-то тут рассказывал, как раз до вашего прихода… как они с другом вернули икону Матери Божьей храму, но в руках бандитов остался его дневник, по которому они могли его вычислить.