Семь цветов страсти

В лицо дул чудесный ветер загородных странствий — пикников, интимных вылазок в альпийские отели, визитов в летние дома… Почему-то от искреннего восхищения Майкла и явного блеска в глазах Хладека меня обожгло сожаление, что качу я куда-то по деловым вопросам с малоинтересными спутниками, прожигая чудесный день, пуская его по ветру, как кольцо сигаретного дыма. День своей все еще молодости, все еще женской власти… Где ты, Чак?! Вот бы запереться вдвоем в одном из этих уютных домиков, что мелькают по краям дороги. Распахнуть ставни солнцу или расположиться на балконе, если он позволяет, — вон как тот — весь в цветах и плюще. Увы…

Смешно все же играть в «сюрприз» — придумывать неожиданную радость, заранее своим опытным животом чуя очередной нелепый розыгрыш. Поместье баронессы наверняка окажется обветшалой фермой, претендующей на роль заброшенного замка. Я усиленно накачивала холодный скепсис, тайно надеясь, что двойной обман сработает — я задобрю судьбу смирением и буду вознаграждена.

Мы давно ехали по юго-западному шоссе, минуя деревеньки с еще цветущими кое-где садами. На холмах и пригорках, среди лесных кущ, описывая круги вслед нашему движению, двигались соборы и монастыри в гордом одиночестве или окруженные толпой строений под красной черепицей. Майкл изучал трепетавшую на ветру карту, пытаясь справиться с разлетом ее крыльев, а Хладек тем временем, чуть поворачивая голову и кривя в нашу сторону рот, вещал какие-то исторические байки. Очевидно, о замковом строении, что осталось позади с левой стороны. Я оглянулась — действительно внушительная архитектура, а над затейливой многоскатной крышей возвышается круглая светлая башня.

— Простите, я прослушала, оттуда сбрасывали неугодных жен? — тронула я за плечо Кристиана.

Он захохотал.

— Фрау Девизо, вы запуганы романтическими кинофильмами. Еще вспомните Дракулу или Синюю Бороду! Я лишь сказал о том, что дед барона фон Штоффена, в течение пятидесяти лет сочинявший научный труд о земельных реформах в Австро-Венгрии, был настигнут революцией в самом финале. Когда он наконец сумел сформулировать программу, способную превратить его родину в сплошной Эдем, империя рухнула. Ученый поднялся на башню…

— Привязал труд себе на шею и кинулся вниз… — с трагической миной закончил Майкл.

Я сидела как громом пораженная. Шутка кузена по поводу реформатора не тронула меня, зато этот дом! Боже, что за вопиющее невежество! Ведь имя правоведа и реформатора барона фон Штоффена нам талдычили еще в школе, а в колледже я даже писала критический трактат о его экономических заблуждениях.

— Как известно, революция круто разделалась с имперскими аристократами. А вот поместье Штоффенов сохранилось благодаря научному авторитету этого самого утописта-ученого, — пояснил слегка обиженный выходкой Майкла Хладек.

— Но почему мы проехали замок? — обеспокоилась я, провожая взглядом рекламную картинку тура по Австрии — внушительный холм с историческим памятником на макушке.

— Здесь довольно сложный въезд в имение. Эти феодальные заморочки, наивное стремление сбить со следа так же, как стены и рвы, бдительно сохраняются наследниками. Поверьте, иногда доходит до абсурда. — Хладек, казалось, забыл о руле, сидя к нам вполоборота. — Представляете, в одном из старинных владений мне пришлось демонстрировать наследнику выгребные ямы XVII века! Хозяева даже не пожелали установить водяной смыв! Видите ли, именно в таком туалете они чувствовали подлинный дух истории!

Мы все же добрались, петляя по серпантину среди холмов, покрытых празднично обновленной, радостной зеленью.

— Обратите внимание, остатки каменных ворот, а теперь металлические. Вы, господа, въезжаете в собственные владения. — Хладек сказал пару слов крепкому господину в форме охранника, и тот отворил ворота в широкую затененную старыми кленами аллею. — Должен вас предупредить: хотя само строение и детали обстановки имеют подлинную историческую ценность, хозяйство очень запущено. Чета баронов пользовалась лишь левым крылом, обходясь прислугой из трех человек.

— Еще бы, реставрация такого памятника старины зачастую не под силу целому государству. — Майкл задумался, по-видимому, о своих российских проблемах.

— Нет, семейство Штоффенов отнюдь не считалось бедным. Вам еще предстоит ознакомиться с состоянием финансов. Весьма, весьма недурно. Все вклады сделаны в надежные швейцарские банки. Да и сама недвижимость! По оценке специалиста, в этом доме находятся картины на баснословную сумму, но, увы, по воле завещателя вы не имеете права распродавать имущество.

Миновав подъездную аллею, мы остановились на вымощенной камнем площадке перед центральным входом в замок. Четырехэтажный дворец — миниатюрное подобие Версаля, — несмотря на очевидную запущенность, выглядел столь величественно, что я на мгновение зажмурилась. Открыла глаза: тьма рассеялась, а замок стоял.