Семь стихий

В этот момент я увидел почти фантастическую картину. По дну двигалась махина бульдозера. Перед машиной выросла гора песка; вот бульдозер влез на холм, и струи воздуха стали разбрасывать его добычу. Камни уносились, как песчинки, вверх и падали на дно в ста метрах от бушевавшего подводного кратера. Но автомат упрямо вел пятисоттонную машину прямо туда... Вырвалось огромное серебристое облако, среди воздушных масс мелькали доски, металлические листы, обрывки кабелей.

Через минуту я увидел, как бульдозер покачнулся, его плоский нос приподнялся, замер и вдруг пошел, пошел... выше, выше... Машина опрокинулась. Гусеницы продолжали яростно двигаться, точно неведомое чудовище отбивалось от врагов, но это было беспомощное барахтанье, не более того. Тревожно замигали его красные глаза. Подплыли две "черепахи" и попытались приподнять махину. Тщетно. Им не удалось даже пошевельнуть его массивное тело.

Несколько минут "черепахи" кружились вокруг - медленно и бестолково. Потом удалились. Это лучшее из того, что они могли сделать.

Как зачарованный смотрел я на это столпотворение. Изредка то здесь, то там пробегали лучи прожекторов, их свет вырывал из грязно-серой воды механические лапы "черепах", тускло отсвечивающие панцири, их ношу прямоугольные бетонные блоки, за которыми они поодаль от меня опускались на дно. Там стоял гул. Это с транспорта бетон сбрасывали прямо в воду.

Один раз я с удивлением заметил рядом полосатую рыбину. Она попала в луч прожектора и заметалась, теряя равновесие. На ее боку я рассмотрел бело-розовую царапину. Рыба попала под фонтан пузырей. Ее подхватило, перевернуло и бросило вверх.

В ста метрах от моего эля появился водолаз. Он был в легком серебристом костюме, снимающем давление. В рукава его встроены искусственные мышцы, но, несмотря на это, человек выглядел стройным, даже изящным среди неуклюжих созданий, подвластных его воле. Я медленно приближался к нему. Это был Карин. Он как-то странно замахал руками. Я не понял. Эль плыл к нему. И тут подо мной стало подниматься дно. На моих глазах рос холм.

У подножия его стоял Карин и махал руками, словно пытался оттолкнуть меня вместе с элем.

А я никак не мог взять в толк, чего же он хочет от меня. Я рад был, что он жив-здоров. Меня качнуло. Я догадался, но было поздно. Если бы я включил экран раньше... С вершины холма сорвались грохочущие струи воздуха. Эль накренился. Меня выкинуло из сиденья, и я покатился к дверце.

За стеклом серая мгла, перемежаемая вспышками прожекторов. Гигантские пузыри хлопали и бурлили, как в кипятке. Обшивка дрожала. Я держался за ручку и ждал того главного удара, который должен был неминуемо последовать, окажись эль над самой вершиной холма. И он последовал. Эль подскочил вверх сразу метров на двадцать. Я покатился по боковой стенке кабины, потому что эль перевернуло и смяло. Между краями дверцы и обшивкой образовалась широкая щель, в которую хлынул поток.

Я успел удивиться, что машина сравнительно медленно наполнялась водой и что я сам еще цел... Эль был теперь неуправляем. Я был его пленником. Надежды на автоматику покинули меня сразу же: во-первых, машины этого класса строились по самым упрощенным схемам, во-вторых, ситуация была слишком сложной. Даже мне сейчас не под силу было разобраться, что делать, окажись я в состоянии управлять: ложиться на грунт под защиту неуклюжих, но надежных "черепах", которые как-нибудь, наверное, с грехом пополам вызволили бы меня, или подниматься, всплывать.

Второй путь показался мне предпочтительнее: я вряд ли успел бы надеть водолазный костюм, эль быстро наполнился бы, и мне тогда крышка, несмотря на усилия "черепах".

По мере всплытия давление уменьшалось, и я бы выбрался из машины сам, без посторонней помощи, если удалось бы достичь глубины в пятнадцать метров. Мне даже не понадобился бы костюм.

Каким-то чудом я подтянул тело к панели управления. Меня снова швырнуло в угол, но я все же дотянулся со второй попытки до ручки. Дал полный ход. Эль всплывал. Двигатель еще работал.

С каждой секундой глубина уменьшалась... Но и кабина все быстрее наполнялась водой. Я встал и с трудом удерживал равновесие. Машину швыряло и крутило, как в водовороте. Вода, заполнившая кабину, демпфировала толчки, и я пока держался. Теперь я, пожалуй, не смог бы даже разыскать спасательный костюм, не то что надеть его.

Я знал: должен наступить такой момент, когда, преодолевая сопротивление, я открою (или выломаю) дверцу и, уцепившись за ввод наружной антенны, поплыву к солнцу. Теоретически я мог бы дожидаться, пока машина сама поднимет меня, но при этом я терял несколько мгновений. Мой подводный плен продолжался бы и после того, как я оказался бы наверху. Там, на поверхности моря, я был бы заперт в кабине, и последних моих сил, быть может, не хватило бы, чтобы выйти наружу, на волю.