Семь способов отшить бойфренда

– Не знаю. Он злится с тех пор, как я пришел домой и рассказал, как у меня прошел день. Может, его раздражает мой актерский успех?

Бен поймал мой взгляд, и мы улыбнулись друг другу. На секунду мне показалось, что мы в доме одни. «Ох, кажется, плохи мои дела». Энни презрительно фыркнула:

– Какой еще успех? Фаррен, я обожаю тебя… но ты едва начал работать! Вряд ли причина в этом. Ты, случайно, не упоминал того дружелюбного гримера?

Фаррен округлил губы, выражая беззвучное удивление – видимо, понял, что она имела в виду. Энни хлопнула его по лбу:

– Болван! Знаешь ведь, какой он ревнивец.

Я взяла поднос с овощами и протиснулась между ними.

– Не вздумайте ссориться. Вы и так нарушили всю интимность моего ужина – сами себя пригласили. И теперь обязаны убедить Бена, что я потрясающая женщина и представляю собой воплощение его фантазий.

Энни прыснула от смеха:

– Ой, ой, посмотрите-ка. Шейн для него и ножки побрила. Кстати, красивые капри.

Я остановилась и с развратной улыбкой оглянулась на них:

– Не побрила, а воспользовалась воском, дорогие мои.

Фаррен присвистнул:

– Перед таким натиском «не ужасный» Бен точно не устоит.

Стол выглядел как после нашествия саранчи – верный признак того, что ужин удался. Бен съел две порции курицы и огромный кусок пирога. Блаженство, проступившее на его лице, когда он попробовал пирог с шоколадным муссом, напомнило мне выражение мордочки Лулу, когда ее гладили по животу.

Я подумала: интересно, какое лицо будет у Бена, если его погладить по животу?

«Ой. Пора объявлять пожарную тревогу».

– Не выпить ли нам по чашечке кофе? – предложил Мишель.

Я с милейшей улыбкой внесла встречное предложение:

– А не разойтись ли вам всем по домам?

– У меня есть идея получше, – возразила Энни. – К тому же я и так дома. Давайте вы с Беном погуляете с Лулу, а мы с мальчиками уберемся на кухне.

Мишель застонал:

– Но…

– Было бы здорово, – мягко вставил Бен. – Спасибо, Энни, спасибо, ребята. Уверен, Лулу необходима прогулка – она съела в три раза больше своего веса.

– Что? Ветеринар ведь ясно сказал – никаких объедков со стола, – возмутилась я, бросая гневные взгляды на Энни и Фаррена.

Фаррен виновато ответил:

– Ничего не могу с собой поделать – у нее такой жалобный взгляд…

– Она скоро не будет в дверь пролезать, если вы с Энни не прекратите все время ее подкармливать, – предупредила я, вставая из-за стола. – Пойдем, толстушка. Хоть чуть-чуть растрясемся.

Бен встал вместе со мной и понес на кухню свои тарелки. «Этот мужчина красив, сексуален и к тому же хорошо воспитан, – подумала я. – Значит, у него наверняка есть сумасшедшая жена, которую он прячет в подвале, или еще что-нибудь в этом роде».

Вернувшись из кухни, Бен улыбнулся мне:

– Шейн, ужин превосходный. Не знаю никого, кто бы так хорошо готовил. Все было очень вкусно.

Я порозовела от смущения, пристегивая поводок к ошейнику Лулу.

– Спасибо. Вроде ничего особенного и не сделала. Наверное, все дело в моем соусе.

Направляясь к двери вслед за Беном, я оглянулась на друзей и потихоньку показала им два больших пальца. Энни и Фаррен жестами показали, что я молодец, а Мишель даже улыбнулся. Высокие оценки по их шкале одобрения.

Невзирая на недовольство Лулу, выражаемое сопением, для дополнительной разминки мы пошли по лестнице. Через два пролета Бен сдался – взял собаку на руки и нес всю оставшуюся часть пути. Судя по выражению ее мохнатой мордочки, прижимавшейся к плечу Бена, с этого мига он стал ее лучшим другом.

Моя собака – отъявленная гедонистка: погладьте ей животик, и она ваша навеки. Впрочем, не самый плохой подход к жизни.

К моему удивлению, изнуряющая дневная жара спала, и вечер оказался приятным. И не воняло, потому что мусорные баки из магазинов еще не выставили на улицу.

Мы гуляли и разговаривали – обо всем на свете и ни о чем. Он оказался веселым, но в то же время – что удивительно – вполне здравомыслящим человеком. «Необычное сочетание», – подумала я.

– Что за необычное сочетание? – спросил Бен.

«Ой! Неужели я думала вслух?»

– Э-э… я просто размышляла о смеси чихуахуа, мопса и пуделя, – ответила я, мысленно извиняясь перед Лулу.

Она, правда, в это время обнюхивала найденную на земле обертку от сандвича и не среагировала.

Бен взглянул на собаку и покачал головой:

– Бесспорно, она уникальна.

«Как и ты», – подумала я.

Нужно было придумать что-нибудь для поддержания разговора.

– Кстати, об уникальности – я уже рассказывала забавный случай с замороженным омаром? – начала я.

И тут Бен взял меня за руку, продолжая идти как ни в чем не бывало.

Я постаралась принять непринужденный вид, как будто такое случалось со мной сплошь и рядом. Подумаешь – пройтись по улице за руку с красивым парнем. И блестяще справлялась со своей задачей… за маленьким исключением – язык будто прирос к нёбу.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Поверь, тебе лучше не знать. Я имею в виду – у меня в голове полная каша. Слишком много разных мыслей.

– Например? В твоих мыслях наверняка содержится что-нибудь более интересное, чем увлекательный мир рекламы, – сказал он, останавливаясь на красный свет.

Я решила рискнуть: