Семь смертных грехов

- Отец, - умоляла какая-то старушка, - у меня двоих сынков увели в колодках за то, что недоглядели за панским добром. А как им доглядеть-то, они больны были, лихорадка их трясла. Смилуйся, отец, - пыталась она обнять колени монаха, но тот с отвращением отодвинулся от нее. Слуги схватили старуху, а та, продолжая тянуть руки к монаху, кричала: - Сделай божескую милость, отец!

Старуху прогнали с моста и дали пинка, чтобы не выла. Брат Макарий, который в этот момент как раз подошел к замку, заметил плачущую женщину.

- Что с тобой? - спросил он.

- С голоду приходится помирать, отец. Сынков-то моих в тюрьму взяли, - и старуха погрозила кулаком монаху.

Квестарь сбросил мешок со спины, глубоко вздохнул - он чувствовал усталость - и достал серебряную монету. Повертел ее в пальцах и еще раз вздохнул.

- Держи-ка, мать, - сказал он и вместе с монетой протянул ей еще и кусок лепешки - Тяжело с другом расставаться.

Старуха хотела поцеловать ему руку, но брат Макарий спрятал руки за спину.

- Нет правды, - всхлипнула она, рассматривая монету. - А тебя, святой отец, бог наградит.

- Наградит, как же! - возразил квестарь, собираясь уходить.

Старушка бросилась ему в ноги.

- Иди, мать, домой и успокойся. Воротятся твои сынки.

Он приподнял ее и легонько подтолкнул вперед, а сам быстро зашагал к замку. Когда он очутился в толпе, ожидавшей допуска к монаху, мужики узнали его и хотели было пропустить без очереди, но брат Макарий отказался.

Все, кто пришел просить милости, ушли ни с чем. Монах не проникся к ним состраданием. Молча, лишь кивком головы или чуть заметным движением руки, отвечал он на все просьбы и жалобы. Слуги носились как ошпаренные, стремясь выполнить его указания.

Так повторялось каждую неделю, и каждый раз крестьяне, уходя, надеялись, что когда-нибудь иезуит смилуется и облегчит их страдания.

Тут к монаху медленно приблизился брат Макарий. Он покорно поклонился до земли и обхватил ноги святого отца. Иезуит брезгливо отодвинулся.

- Отче, - начал квестарь не подымая головы, - помоги заблудшему, который попал в безвыходное положение.

Монах молчал, внимательно рассматривая одежду квестаря, а она была такая рваная и запыленная, словно служила страннику не один век.

- Чего ты хочешь?

Это были первые слова, произнесенные монахом за все утро.

- Отче, - повторил брат Макарий, на коленях подвигаясь к иезуиту. - Я ищу духовной поддержки: будучи оторван от своего монастыря, я утратил связь с духом истины, вдохновляющим нас и направляющим на путь вечного блаженства.

- Ряса на тебе никудышная, - сказал монах. - Откуда ты?

- Я бедный квестарь из ордена кармелитов, - стоя на коленях, ответил брат Макарий.

- Ну и отправляйся к ним за духовной помощью. - Иезуит отвернулся, собираясь уходить, но квестарь преградил ему путь.

- Отче, ты не должен отталкивать меня. Я, конечно, недостоин твоего милосердия, но, увидев тебя еще по ту сторону моста, я сразу понял, что ты избавишь меня от множества искушений, обуревающих меня в миру.

Иезуит остановился в нерешительности. А квестарь продолжал:

- Отче, хоть наш орден и славится праведностью и святостью своей братии, однако он не дает душе моей такого блаженства, какое ей может доставить исповедь пред тобою и духовное утешение из уст твоих.

- Почему так? - изумился монах. - Откуда ты знаешь, что я могу дать тебе спасение?

Брат Макарий истово перекрестился и с трудом поднялся с коленей. Старательно избегая испытующего взгляда иезуита, квестарь сложил руки на груди и закрыл глаза.

- Я сразу узнал тебя, отец мой, еще на той стороне, - показал он за мост, - по сиянию, исходящему от твоего лица. Это сияние святости, ниспосланное лишь немногим - тем, кому предназначено совершить великие дела во благо мира, для спасения заблудших овец. Я - овца заблудшая, отче, поэтому не оставляй меня без утешения.

Неожиданно брат Макарий уловил сильное зловоние. Скосив глаза, он заметил мужичка, так неудачно свалившегося в крепостной ров. Тот терпеливо ждал в сторонке, с его сермяги капала жидкость, такая мерзкая и вонючая, хоть беги на край света. Иезуит потянул носом и гневно нахмурился. А крестьянин, воспользовавшись наступившей тишиной, стал жаловаться на свою судьбу. У него отобрали последнюю мерку проса, и четверо детей остались голодными. Иезуит потоптался на месте. Брат Макарий смотрел на него полным доверия взглядом. Монах, желая показать себя щедрым, вынул из глубин рясы серебряную монету я бросил под ноги крестьянину. Тот пал на землю, схватил монету и, славя бога, побежал по мосту. Его сейчас же окружила толпа. Многие женщины бросились к замку, но иезуит приказал поскорее поднять мост и запереть ворота.

- Я не ошибся, обратившись к тебе, - сказал брат Макарий. - Твоя душа преисполнена любовью.