Семь смертей

– Да-да, конечно. – Зоя Ринатовна коснулась дверной ручки. – Надь, а может, в твоей клинике и для меня местечко найдется, а?

– Может быть, – уклончиво ответила Плешникова, выталкивая Зою на лестничную площадку.

– Тогда телефончик свой новый оставь.

– Это лишнее, – последовал ответ. – Я твой номер знаю. В случае чего сама позвоню.

Стоя перед закрытой дверью, Зоя Ринатовна никак не могла взять в толк, шутила Надежда или говорила чистую правду.

В итоге, придя к мысли, что Плешникова вешала ей лапшу на уши, Зоя Ринатовна окунулась в работу, забыв о той поездке. Но совсем недавно, включив вечером телевизор, Зоя обомлела. На экране она увидела Надю, которая, к слову сказать, выглядела на несколько порядков лучше чем раньше: ухоженная, с идеальным макияжем, прической, в дорогом костюме, Плешникова была воплощением стиля.

По всем законам подлости передача подошла к концу, Зоя Ринатовна только услышала последние слова ведущего: «У нас в гостях была Надежда Михайловна Плешникова, владелица частной ветеринарной клиники...»

– Название клиники я запомнила, – сообщила Зоя Ринатовна Катарине. – И через пару дней, узнав, по какому адресу она находится, отправилась на встречу с Надькой. Думала, она местечко у себя под крылышком даст. Ага, как же, дала. Кукиш с маслом я получила.

– Плешникова вам отказала?

– Да она даже разговаривать со мной не захотела. Меня к ней не пустили. Я талдычу, мол, мне по личному вопросу к Надюхе надо, а они мне: Надежда Михайловна не принимает без предварительной записи. Ладно, оставила им свои координаты, просила, чтобы Надьке их передали с просьбой со мной связаться. И что вы думаете, ни ответа, ни привета. Конечно, зачем я ей теперь сдалась, она у нас богатая мадам, а я так, рентген кискам и песикам делаю в подмосковной лечебнице, в которой ремонта уже лет сорок не было.

– Зоя Ринатовна, где находится клиника Плешниковой?

Врач продиктовала адрес и сообщила название.

– Говорю вам, сдерут с вас там втридорога. Я ж видела эту клинику – шик, блеск, красота, как говорила моя покойная бабка. А в таких клиниках не цены, а настоящее самоубийство. Ну, если вам деньги девать некуда и вы готовы отдать за стерилизацию кошки целое состояние, то тогда, конечно. Хозяин – барин.

Поблагодарив Зою Ринатовну, Катарина поспешила откланяться.

– Если надумаете к нам кису привезти, всегда пожалуйста, – крикнула на прощание Зоя. – Мы с честных людей не дерем три шкуры, у нас совесть есть, не то что у некоторых нахалок, которые дружбой старой не дорожат и задирают нос, когда в кармане деньга большая появляется.

ГЛАВА 11

Когда звонок повторился, Розалия дала Наталье отмашку.

– Открывай!

Натка щелкнула замком, растянула рот до ушей и слегка поклонилась. Короче говоря, она сделала все в точности, как и учила Станиславовна.

Антон Сидоров, высокий загорелый брюнет с резкими чертами лица, одарил Наташку ответным кивком. А стоящий рядом с ним мальчик в черном костюме, белоснежной рубашке и темно-бордовом галстуке, теряясь и чувствуя себя явно не в своей тарелке, едва слышно поздоровался.

– Мы Сидоровы, – возвестил Антон. – У нас была договоренность с Розалией Станиславовной.

– Да-да, конечно, я предупреждена, проходите, пожалуйста. А ты, должно быть, Игорек? – Натка улыбнулась серьезному мальчугану и, решив проявить самодеятельность, подмигнула без разрешения свекрови.

– Я Игорь Антонович, – хорошо поставленным голосом ответил Сидоров-младший.

Натка растерялась.

– Ну, сын, – нервно усмехнулся Антон, – я думаю, на время тебе можно отбросить отчество. Здесь ты просто Игорь, договорились?

– Хорошо. – Игорек деловито осмотрелся по сторонам, после чего обратился к Натке:

– А где маэстро?

– А у нас нет никаких маэстро, мы...

Дверь, ведущая в спальню Розалии, с шумом распахнулась, и взору окружающих предстала свекрища. Во всей своей гламурной красе.

Делая вид, что в упор не замечает прибывших гостей, она подошла к зеркалу.

– Ми-ми-ми... – лилось из ее уст. – Ля-си-до!.. До! До! Ре! Фа-си-ля... До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до! До-о-о-о...

Затем Розалия резко обернулась и, театрально удивившись, проворковала:

– Боже, у нас посетители?! Прошу прощения, я вас не заметила. Распевалась, знаете ли. Нам, людям искусства, необходимо распеваться, для связок полезно. – До-ре-ми! Фа-фа-ля! Ре-ми-соль!

– Добрый день, Розалия Станиславовна, – поздоровался Антон. – Надеюсь, мы не рано?

– Что вы, что вы, вовремя. Ах, какой прелестный ангелочек. Игорек, я сделаю из тебя Моцарта.

Игорь насупился.

– Но Моцарт...

– Не спорь со мной, котенок, я пятьдесят лет в искусстве, поэтому знаю, что говорю. Прошу вас, Антон, проходите в гостиную. Ой, простите меня, я забыла представить вам Нателлу Голдмайер, – свекрища кивком указала на Натку. – Юная пианистка, так сказать, взращенное мною дарование. Не побоюсь этого слова, деревенский самодурок, что в переводе с нашего профессионального языка означает деревенский самородок. Одна из моих лучших учениц.