Семь смертей Лешего

Мальчишки, нисколько не заботясь о возможном за ними наблюдении, нашли новую забаву. Разбившись на две ватажки, они вновь катали по земле огромные снежные шары. И строили они не снеговиков, а нечто более интересное. Они строили снежную крепость, даже две крепости, отстоящие друг от друга на пару десятков метров. Так как ожидать нападения от трусливых девчонок не стоило, они готовились сразиться друг с другом, для чего укрепляли крепостные стены, готовя у их подножия, горки метательных снарядов. Когда начнется сражение, не будет времени лепить снежки, обо всем нужно позаботиться заблаговременно.

Спустя полчаса, приготовления к схватке были закончены и в воздухе замелькали снежки. Сопровождалось все это гиканьем и дикими воплями. Время от времени, через пронзительную какофонию звуков прорывался чей-то победный крик, ему вторил вой пострадавшего от меткого попадания, противника. Целый час продолжалась снежная дуэль, пока не притомились враждующие стороны.

Сговорившись сбегать по домам пообедать, ребята покинули место недавнего шумного сражения, чтобы спустя часок-другой вернуться сюда и довершить начатое. Они не учли одного, что за ними пристально наблюдают обиженные ими девчонки, ждущие момента для отмщения.

Вернувшимся с обеда ребятам, предстала картина полнейшего разгрома на месте, где некогда горделиво возвышались снежные крепости. И хотя неведомые разрушители не оставили записки о своем деянии, не трудно было догадаться, кто был автором гнусного погрома, после которого на месте крепостей, осталась лишь полоса плотно утоптанного снега. Их голоса слышались в отдалении, радостные и торжествующие.

Зловредные девчонки, сполна отомстившие пацанам, резвились на речке, разрезая лед фигурными коньками. Ну, ничего, с ними они еще успеют посчитаться. Строить новые крепости не было никакого желания, как и настроения, возвращаться к прерванной обедом, забаве. Прихватив из дома санки, они дружно отправились к горке, возвышающейся на окраине села. Пусть она небольшая, но с нее так здорово, с гиканьем, визгом, скатываться вниз, вздымая тучи белоснежной пыли.

Ветер бьет в лицо, мимо в стремительном скольжении мелькают деревья, а ты, визжа от восторга, лихо мчишься вниз, навстречу белеющему внизу здоровому сугробу. А затем удар и сани полностью зарываются в снег, вместе с облепившими их пацанами. Нет предела радостному восторгу от подобного времяпрепровождения, и время летит незаметно. Н успеешь и глазом моргнуть, уже вечереет. Тусклая холодная пелена затягивает небо, возвещая миру о скором приходе ночи.

Не слышно веселого девчачьего смеха в отдалении. Деревенский импровизированный каток пуст, его посетители разбрелись поближе к залитым светом деревенским улицам, где можно продолжить забавы, до тех пор, пока родители не разгонят их по домам.

Нехотя прервав столь захватывающее занятие, ребята оставляли в покое верой и правдой служившие им сани, и тоже тянулись к ярко освещенным улочкам. Теперь, когда не было иного занятия, можно было припомнить кое-кому сегодняшние пакости, от души накостылять по шеям зловредным обладательницам косичек и длинных, язвительных язычков.

Когда солнце окончательно исчезло с небес, и весь мир погрузился во тьму, за околицей села не осталось никого из гуляющей ребятни. Утвержденные на селе правила, были строги, за нарушение их полагалось суровое наказание. Ночь, принадлежала ночным созданиям. Голодным, злым, с горящими во тьме глазами, приходящим из леса. Тянутся они в холодные зимние ночи поближе к человеческому жилью. С подведенными от голода животами, в надежде поживиться чем-нибудь съестным. В голодном отчаянии они готовы на самый отчаянный риск, чтобы только унять, усмирить рвущего их изнутри на части зверя, по имени голод.

Зимой волкам ничего не стоило напасть как на одинокого путника, так и на группу людей, тем более, если это дети. Заходить вглубь села, не смотря на терзающий голод, они не решались, но на окраинах чувствовали себя гораздо увереннее. И ходили, и кружили по окраине в поисках лазейки, по которой можно вплотную подобраться к человеческому жилью, к заветным сараям и сараюшкам, с той вкуснятиной, что хранилось там, внутри. А это куры, козы, коровы и лошади, бесподобно вкусные свиньи и поросята, самое лакомое и изысканное блюдо.

Но, увы, зачастую поджидало их горькое разочарование. Шишигинские жители были людьми работящими и основательными. К тем, у кого действительно что-то было из того, к чему так стремились лесные хищники, проникнуть было невозможно. Доска к доске, ни малейшей щели, никакой лазейки, чтобы пробраться внутрь. Да и дворовые псы, по ту сторону забора, всякий раз поднимали суматошный лай при их приближении. На этих трусливых созданий, в далеком и седом прошлом их ближайших родственников, волкам было плевать. Их они не страшились, даже жаждали встречи, и последующего легкого ужина, чтобы хоть слегка успокоить вечно ноющую утробу.