Семь смертей Лешего

Именно благодаря связям губернатора судно, где вторым штурманом нес службу пират по прозвищу Леший, названный так из-за чрезмерной растительности, покрывающей лицо и тело, после недельного стояния в одном из портов острова, спешно готовился к выходу в море. Через доверенное лицо, губернатор получил заказ от американских друзей-плантаторов, на поставку крупной партии живого товара, невольников-негров, столь ценимых на американском континенте. Дело не слишком хлопотное, особенно если учесть, что поставка товара на Африканском материке, у них была налажена.

Экспедиция занимала много времени, но она того стоила. К тому же, по дороге к Африканскому побережью никто не мешал заниматься любимым делом. В направлении африканского континента, практически невозможно было встретить суда губернатора Джонатана, предпочитавшего, несмотря на договор с пиратами, посылать суда по более проверенным маршрутам, посещаемым военными судами европейских держав. А для них не было различий в том, какого вероисповедания, или национальности встреченный ими разбойник. Его необходимо было уничтожить.

При встрече с европейским военным судном, пирату оставалось только одно, - драпать без оглядки и молить разбойничьего бога о том, чтобы у военных нашлись дела поважнее, нежели погоня за одиноким пиратом. Если военный корабль начинал преследование пирата, тому приходилось несладко. Военные корабли превосходили пиратские суда по всем параметрам. Они более маневренные, скоростные, к тому же прекрасно вооружены. Ими управляли опытные офицеры, команда была прекрасно вышколена, и понимала приказы с полуслова. Не было в них и тени робости, при виде мелькнувшего вдалеке флага с черепом и костями.

Мало кто из пиратских капитанов мог похвастаться кораблем, тем более флотилией судов, не уступающих военным. Единицы, самые удачливые, и богатые пираты на всем побережье, в силу благоприятного стечения обстоятельств сумевшие заполучить в свои руки военные корабли и должным образом выдрессировать собранную из разного сброда, команду. Они иногда рисковали вступать в бой с военными кораблями европейских держав парой, а лучше тройкой судов, чтобы иметь, как минимум, двойное превосходство над противником. Но это случалось крайне редко и, как правило, в том случае, когда военный в одиночку набрасывался на пиратскую эскадру.

И хотя в лучшем из пиратских кораблей трудно было не узнать очертания боевого фрегата, ринувшийся в бой смельчак не желал поворачивать обратно, выказывая робость перед бандитами. Быть может, ведущий судно капитан слишком презрительно относился к пиратам, надеясь без проблем потопить их, или обратить в бегство. Его ожидало жестокое разочарование. На лучших кораблях пиратского флота и экипаж лучший, нежели на прочих посудинах, что, подняв на мачте Веселого Роджера, вышли на морской простор.

И бомбардиры у пиратских пушек, были ничуть не хуже, чем у военных.

Многие из пиратских пушкарей, прошли службу в вооруженных силах какой-нибудь европейской державы. Когда, напавший на пиратов военный понимал, что все гораздо хуже, чем он предполагал, изменить что-либо, было уже слишком поздно. Спасаться бегством, когда корабль по уши увяз в драке, не было возможности. Пиратские офицеры тоже не напрасно занимали свои должности и кое в чем были даже более искусны, нежели их коллеги. Они, наученные опытом, могли выкинуть такой фортель, до которого их противники, никогда не смогли бы додуматься. И когда надменный вояка понимал, что влип, что-либо изменить было нельзя. И хотя экипаж военного сражался отчаянно, не желая попадать в руки разбойников, участь его была предрешена. Пираты не щадили попавших в плен военных, их участь быть казненными и скормленными акулам, иных вариантов не было. Как не было иных вариантов и у пиратов, попавших в руки военных, кроме петли на шее.

Военный сражался до последнего. Если отбиться от разбойников не удавалось, и над кораблем нависала угроза оказаться захваченным пиратами, кто-нибудь из офицеров приносил в жертву остатки отчаянно сражающегося экипажа. Офицер спускался в трюм, к пороховым погребам и горе пирату, рискнувшему взять обреченный корабль на абордаж. Мощнейший взрыв разносил в клочья и военного, и прицепившегося пирата. Раскидывал на сотни метров окрест обломки кораблей, пушки и мертвые тела.

Обжегшиеся пиратские капитаны, более не предпринимали попыток брать военного на абордаж. Ринувшегося в драку военного, расстреливали на расстоянии, предпочитая держаться от него подальше. Двойное, а зачастую и тройное огневое превосходство, не оставляли сомнений в исходе артиллерийской дуэли. И если не случалось ничего сверхъестественного, вроде подошедших на выручку попавшему в беду товарищу военных кораблей, он вскоре оказывался на дне, вместе с командой, выбравшей смерть в морской пучине, разбойничьему плену. Тех, кто попал в лапы пиратов, ожидала мучительная смерть. Или бесконечные издевательства и истязания, если пиратский капитан решил сохранить им жизнь, чтобы продать в рабство на невольничьем рынке.