Семь сестер

– Вот бы и мне проявить такую же силу воли. Увы! Валентина все старается убедить меня завязать с курением. Может быть, в один прекрасный день я так и сделаю. – Он тоже глубоко затянулся. – Так тот человек… ваш возлюбленный, который разбил вам сердце… Не хотите рассказать мне свою историю поподробнее?

Четырнадцать лет я хранила молчание, делала все возможное и невозможное, чтобы избежать разговоров на эту тему. И вот, нате вам! Сидя на террасе под крышей в обществе мужчины, которого я почти не знаю, я вдруг почувствовала, что почти готова исповедоваться перед ним. Какого черта?

– Если не хотите, Майя, то и не надо, – тут же пошел на попятную Флориано, видно, заметив страх в моих глазах.

Однако инстинктивно я вдруг поняла, зачем пришла к нему сегодня вечером. За тем, чтобы наконец выговориться сполна. Семейная история, которая открылась мне за последние несколько дней, смерть Па Солта, все это вместе взятое, словно выпустило наружу ту боль и то чувство вины за содеянное, которые мучили меня все эти годы. А тут рядом Флориано, непростая жизнь которого зеркально и одновременно непредвзято отражает мое одинокое и никчемное существование.

– Нет, я расскажу вам все как было, – выпалила я на одном дыхании, боясь передумать. – В мою бытность в университете я познакомилась с одним человеком. Он был на пару лет старше меня. У меня подходил к концу второй семестр второго курса, а он учился уже на последнем курсе, готовился к выпускным экзаменам. Я влюбилась в него без памяти и повела себя очень безрассудно и глупо. Когда я приехала домой на летние каникулы, то поняла, что беременна. И уже поздно что-либо делать. И тогда, – я вздохнула, понимая, что должна закончить свой рассказ как можно скорее, пока не сломаюсь и не разрыдаюсь, – Марина, это та женщина, которая воспитала всех нас шестерых, я вам о ней рассказывала, помогла мне все устроить. Я уехала в другое место и там родила. А потом… – я собрала в кулак все свое мужество, чтобы произнести вслух то, что собиралась сказать, – когда малыш появился на свет, я тут же отдала его на усыновление.

Я сделала большой глоток вина и стала энергично тереть глаза кулаками, пытаясь поставить барьер на пути водопада из слез, который вот-вот готов был политься из моих глаз.

– Майя, все нормально. Поплачьте, если вам так будет легче. Я все понимаю, – ласково проговорил Флориано.

– Такое… Я никому и никогда не рассказывала об этом, – призналась я, чувствуя, как трепещет сердце в моей груди. – И мне так стыдно… так стыдно…

Слезы брызнули из глаз, хотя я из последних сил старалась не расплакаться. Флориано подошел ко мне, уселся рядом на диване и полуобнял за плечи. Он гладил мои волосы, а я в это время бормотала что-то бессвязное о том, что нужно было проявить твердость характера и оставить ребенка, несмотря ни на что. А еще о том, что минуло уже столько лет, но не проходит и дня, чтобы я ни вспомнила тот страшный момент в моей жизни, когда спустя всего лишь несколько минут после рождения ребенка его тут же забрали у меня.

– Они даже не позволили мне взглянуть на его личико, – рыдала я навзрыд. – Сказали, что так будет лучше для меня.

Флориано молчал, не делая никаких попыток высказать мне свое сочувствие или просто сказать в качестве утешения какую-то банальность. Но вот мало-помалу рыдания стали утихать. Волна отчаяния спала с меня вместе с громким всхлипом, будто последний воздух вышел со свистком из проколотого шарика. Тело обмякло, все члены стали вялыми. Я молча лежала на груди Флориано, мысленно прикидывая, что же в итоге побудило меня поделиться с ним своей самой страшной тайной.

Флориано продолжал хранить молчание. Наконец я не выдержала и заговорила первой. Спросила с отчаянием в голосе:

– Вы шокированы?

– Нет, конечно же, нет. С какой такой стати?

– Но почему нет?

– Потому что, – он тяжело вздохнул, – на тот момент вы сделали то, что считали правильным. Так уж сложились ваши обстоятельства. В самом этом поступке нет преступления.

– По-вашему, и убийцы тоже думают, что поступают правильно, да? – угрюмо возразила я.

– Майя, вы были еще совсем юной и сильно испугались. Очень сильно. Полагаю, отец вашего ребенка не был рядом с вами, не поддержал вас, не помог поступить в этой ситуации так, как поступают нормальные порядочные женщины.

– Боже мой, конечно, нет! – Я невольно содрогнулась, припомнив свой последний разговор с Зедом уже в самом конце учебного года. – Для него все это было обыкновенной мимолетной интрижкой. Он уже расправлял свои крылышки, готовился выпорхнуть из университета и устремиться в будущее. Сказал, что не сильно верит в крепость чувств на расстоянии. Дескать, все, что было между нами, это мило и приятно, но самое время поставить в наших отношениях точку. Так будет лучше для всех. При этом мы с ним остались в приятельских отношениях, – издала я нервный смешок.

– То есть вы ни словом не обмолвились ему о том, что беременны?