Семь сестер. Сестра жемчуга

– Правда? Вот никогда бы не подумала, – ответила Китти с деланым равнодушием, но на самом деле сгорая от любопытства, какие еще подробности миссис Мак Кромби добавит в свой рассказ. Увы-увы! Ее внимание уже переключилось на оркестрантов судового оркестра, которые появились на подиуме. Заиграла музыка, и разговор прервался сам собой.

На подступах к острову Цейлон их надежный пароход «Ориент» изрядно потрепало в Индийском океане. Китти держалась молодцом, безостановочно ухаживая и за миссис Мак Кромби, и за Кларой, которые обе позеленели от непрекращающейся болтанки и днями не поднимались со своих кроватей. А все же, размышляла Китти, морская болезнь уравнивает людей почище любых социальных реформ. Воистину, перед этой напастью все равны: нет ни богатых, ни бедных. Пассажиры, обитающие в каютах самых разных классов, в равной степени оказались брошенными на милость разбушевавшейся стихии. Судовые стюарды сбивались с ног, разнося по каютам настойку имбиря, которая, по слухам, могла хоть как-то нормализовать состояние страдальцев и облегчить их проблемы с желудком. Что же до миссис Мак Кромби, то Китти с ужасом наблюдала за тем, как та то и дело сдабривала свои медицинские снадобья изрядными порциями виски, которое она вливала прямо в настойку, не переставая при этом повторять:

– Ничто не помогает снять эти кошмарные головокружения. Вот я подумала, моя дорогая. Пусть уж лучше голова кружится от виски, а не от какой морской заразы.

По мере того как их пароход все дальше и дальше углублялся в необъятные просторы Индийского океана, навстречу земле обетованной, какой представлялась Австралия пассажирам судна, жара лишь усиливалась. Китти даже не представляла себе, что может быть так жарко. Она сидела на верхней палубе для прогулок, это было единственное место на судне, где можно было почувствовать хоть какое-то дуновение ветерка. Китти разместилась рядом с миссис Мак Кромби, с неизменной книгой в руках, которую взяла в судовой библиотеке, и старалась понять, кто же она теперь есть. Уже не просто дочь преподобного мистера Макбрайда, а вполне самостоятельная молодая девушка, сильная, выносливая, крепкая. Вон даже стюард Джордж признался ей, что еще никогда не видел женщины, которая бы так лихо держалась на ногах во время шторма. Вполне возможно, она сможет устоять на них и дальше, уже обходясь без помощи матери или отца.

Китти задирала голову и долго-долго вглядывалась в безоблачную синь. Чем дальше уплывали они от Шотландии, тем реже Китти преследовали весь тот ужас и омерзение, которые она испытала, узнав незадолго до отъезда всю правду об отце. Когда в один из дней миссис Мак Кромби сообщила ей, что плыть до места назначения осталось всего лишь неделю, Китти невольно почувствовала, как у нее свело желудок. И качка здесь была совсем ни при чем. Китти охватило волнение при мысли о том, что совсем скоро она своими глазами увидит землю Дарвина. Вот человек был! Не прятался за имя Господа, не боялся открыто объявить о своих взглядах, в которых главенствовал не Бог, а природа с ее огромной созидательной силой и мощью. Природа предстает перед всяким во всей ее наготе, со всем тем хорошим и плохим, что в ней есть, со всей ее красотой, дикостью, жестокостью. Она словно говорит людям: «Да, я вот такая, какая есть! Идите и смотрите». Природа не терпит лицемерия, в ней нет изуверского фанатизма и напыщенной лжи, она открыта и честна во всех своих проявлениях.

Пожалуй, если бы Китти понадобилась метафора для того, чтобы описать свое нынешнее состояние, она бы воспользовалась тугим корсетом миссис Мак Кромби. Представила бы себе, как срывает с себя ненавистную вещицу из дамского гардероба и начинает дышать полной грудью.

В то утро, когда на горизонте замаячили первые очертания австралийского континента, почти все пассажиры парохода «Ориент» высыпали на палубу. Все с волнением и трепетом вглядывались в вдаль, вытягивали шеи, крутили головами, пытаясь разглядеть в туманной дымке то, что для многих из них очень скоро станет новым домом, началом новой жизни.

Но вот береговая линия стала уже вполне различима, и вдруг странная тишина повисла над палубой. Между лазурно-голубой гладью моря и такими же сияющими голубыми небесами перед всеми ними предстала узкая полоска красно-коричневой суши.

– Ровно все тут. Ни тебе гор, ни холмов, – разочарованно пожала плечами Клара. – Голая земля, и только.

– Да, – коротко согласилась с ней Китти, мечтательно вперив взор вдаль, все еще не в силах поверить в то, что вот сейчас, в эту самую минуту, она своими глазами видит тот самый континент, который раньше разглядывала лишь в атласе. И какой же недостижимой тогда казалась ей эта земля.