Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Отлично. Теперь я хочу кое-что обсудить. Я проработала в «Apprentis d’Auteuil» последние двадцать лет и видела сотни детей, проходивших через двери приюта. Моей первоочередной задачей всегда были поиски новых домов и приемных семей для моих подопечных, как можно быстрее, но только не ценой их благополучия. – Мадам Ганьон помедлила и глубоко вздохнула. – После войны мы столкнулись с чрезвычайно тяжелым периодом, с отсутствием средств и множеством осиротевших детей. Я сомневалась, что мы сможем прокормить столько голодных ртов, уже не говоря о лекарствах, одежде, постельном белье и других вещах, необходимых для ухода за детьми. Положение было очень трудным, и это означало, что иногда я была вынуждена принимать жесткие решения. Элле и ее брат появились здесь вскоре после того, как их мать умерла от воспаления легких. За месяц до этого события супружеская пара, богатые иностранцы, попросили меня сообщить, если в приют попадут новорожденные, поскольку они сами не могли зачать ребенка. Я заверила их, что так и сделаю, и обычно я была бы только рада сразу передать ребенка в любящую семью. Но… у этого малыша была старшая сестра. В нормальных обстоятельствах я бы не допустила усыновления, если бы новая семья не согласилась принять их обоих. Насколько мне известно, когда дети теряют родителей, для них особенно важно оставаться вместе. Однако, как уже было сказано, я опасалась за судьбу приюта, поэтому, к своему стыду, должна признаться, что позволила прагматизму одержать верх над моралью. Короче говоря, я не должна была разлучать Элле с ее младшим братом. С каждым годом, который она проводила в приюте, обойденная другими приемными семьями, моя вина возрастала. Конечно же, она сказала тебе, что играет на музыкальных инструментах, чтобы чувствовать связь со своими родителями?

Я кивнул.

– Возможно, ты понимаешь, как это расстраивает меня, ведь я одна виновата в том, что забрала ее младшего брата – единственную живую связь с ее прошлым.

«Кто забрал брата Элле?»

Мадам Ганьон опустила глаза.

– Думаю, ты не сомневаешься, что скрупулезная особа вроде меня хранит аккуратные записи о каждом ребенке, который попадает сюда. Но в данном случае супруги, которые забрали малыша, пожелали сохранить полную анонимность, чтобы никто не мог обнаружить, что это не их родной сын. Как уже было сказано, я находилась под огромным давлением. Кроме того, эта семья согласилась сделать значительное пожертвование в пользу приюта. Однако в результате Элле не только разлучена с ее братом, но и не имеет надежды когда-либо найти его.

«Какой национальности были эти богатые люди?» – написал я в надежде получить хоть какие-то сведения, которые мог бы передать Элле в случае необходимости.

– Я правда не помню. Так или иначе, я вкратце рассказала тебе эту историю и теперь хочу кое о чем попросить. За всю свою многолетнюю работу в приюте я не знала более нежной и чистой души, чем юная Элле Лепэн.

«Почему никто не захотел удочерить Элле?»

– Многие хотели, но каждый раз передумывали. У меня есть предположение… – Мадам Ганьон покачала головой. – Лепэны, родители Элле, бежали от ужасных погромов в Восточной Европе и эмигрировали в Париж. Ты знаешь, что такое погром?

Я грустно кивнул. Мой отец часто говорил о безумии и порочности расовых предрассудков.

– Хм-мм… Не знаю, известно ли тебе, молодой человек, но ходят слухи о крепнущей в Германии партии, которая вполне может оказаться угрозой для еврейского населения. Французы знают о мощи немецкого государства после ужасов прошлого десятилетия. Думаю, поэтому потенциальные родители не хотели навлекать на себя неприятности в случае дальнейших конфликтов.

«Элле отказывали из-за ее еврейского происхождения?»

– Это предположение, но, думаю, вполне обоснованное.

«А ее брат?»

– Как я сказала, младенца увезли в другую страну и зарегистрировали под новым именем. Пожалуй, тогда в мире никто еще не думал об этом. Но в любом случае Элле по-прежнему здесь, и я чувствую огромную вину перед ней. Ты с ней знаком лишь несколько недель, но у вас, очевидно, есть много общего. Все, что воодушевляет эту девочку, облегчает мое бремя, поэтому я благодарна тебе.

Я хотел улыбнуться, но подумал, что это будет выглядеть неестественно, так как откровенность непреклонной мадам Ганьон сильно нервировала меня.

– Итак, вот моя просьба. Из разговоров с мадам Эвелин я знаю, что ты берешь уроки у мсье Ивана в Парижской консерватории. Элле мечтает поступить в консерваторию. С тех пор, как она смогла удержать в руках музыкальные инструменты, она играла на них и самостоятельно училась по книгам, которые я покупала на библиотечные пожертвования. Как ты понимаешь, у меня нет никаких музыкальных способностей, но с годами я заметила, что талант Элле начал расти и расцветать. Я часто просила ее играть для мсье Будена во время его визитов, но она всегда отказывалась, опасаясь жесткой критики. Ты молодец, что убедил ее поиграть для тебя.

«Для меня это было удовольствием».

– Ты разбираешься в музыке. Скажи, у нее есть талант?

«Да, она многообещающая ученица».