Семь сестер. Атлас. История Па Солта

«Я играл на скрипке с тех пор, как мои руки смогли обхватить ее гриф. Я наблюдал за игрой моего отца и восхищался тем, как смычок танцует на струнах. Он был так добр, что поделился со мной своим мастерством. Сначала я учился играть на слух, копируя одну ноту за другой. Это остается моим любимым методом, хотя другие считают это волшебством. Однако мой отец уделил достаточно времени, чтобы научить меня нотной грамоте, и я стал понимать «естественные гармоники» как отдельный язык. Отец часто говорил, что игра на скрипке улучшает память и концентрацию внимания, а также умственные способности и здоровье в целом. Не знаю, было ли это так полезно для меня, но знаю, что когда я начинаю играть, то время останавливается, и я переношусь в совершенно иное место. Я танцую на крыльях Вселенной».

Я вернул бумаги мсье Ландовски.

– Кажется, ты еще и поэт, – сказал он. – Скажи мне, кто твой отец? Где он сейчас?

Я покачал головой.

– Что ж, молодой человек, где бы он ни находился сейчас, – в этой вселенной или в следующей, – я уверен, что он гордился бы твоими достижениями. Как и я, если не возражаешь.

Я встретился с его взглядом.

– Юный Бо, я – скульптор. Моя работа – навеки запечатлевать в камне духовную сущность других людей. Заказчик должен ощущать мою работу, он должен чувствовать нечто особенное. В этом смысле я научился хорошо понимать, что находится под внешней оболочкой личности. И ты, юный мсье, познал много страданий.

Я вздохнул и кивнул, не поднимая взгляда.

– Разумеется, поэтому я рад принимать тебя в своей семье. Надеюсь, это немного восстановит твою веру в человечество. – Он выглянул в окно мастерской. – Иногда это понимается с трудом, особенно после тех горестей, которые я ощущаю в тебе… но в этой жизни больше хороших людей, чем плохих.

«Вы – хороший человек», – написал я.

– О да, я стараюсь. Хотя у меня будет припадок смертоносной ярости, если Бройли не сможет доставить моего Христа в Рио в целости и сохранности.

Я невольно хихикнул.

– Это был смех, мой дорогой мальчик? Боже, сегодня мне и впрямь повезло. – Ландовски вернулся к заполнению формуляров, присланных мсье Иваном для моего зачисления в консерваторию.

Я вдруг ощутил желание продемонстрировать свою благодарность мсье Ландовски. Его бескорыстие было непривычным для меня, а его желание тратить на безродного подкидыша свое драгоценное время побуждало меня к действию. Несмотря на нервный комок, накопившийся в моем животе, я собрался с духом и открыл рот.

– Спасибо, мсье, – робко произнес я.

Потом я приложил палец к губам и умоляюще посмотрел на него.

– Не волнуйся, мальчик. Твоя благодарность останется между нами. А теперь я попрошу Эвелин отправить эти документы в консерваторию. Мсье Иван предложил начать занятия на следующей неделе. Так что, я думаю, нужно обновить твой гардероб.

14 января 1929 года