Семь принцев для чудовища

Потом с  меня взяли кучу анализов, свозили на МРТ, искали, проверяли, удивлялись. Но я и сама чувствовала, что силы возвращаются. А на следующее утро уже сидела в кровати и ко мне пришли сыновья. Тимурка смотрел на меня побитой собакой, словно всё произошедшее было лично его виной.

- Мам, я больше не буду тебя одну оставлять. Писать тебе буду каждый час, слышишь? И домой приходить каждый день. Проверять как ты там. Ты не представляешь, что со мной было, когда понял, что ты в ванной закрылась и не выходишь и не отвечаешь. А когда дверь сломал и увидел тебя на полу, чуть с ума не сошёл!

Он жался к моему плечу,  как давно уже не делал, решив, что слишком взрослый. Я улыбалась. Дети взрослеют, когда вдруг понимают, что родители не вечны, что нужно не только ожидать заботы от них, но и начинать уже заботиться о них самим.

Эпопея с посещениями продолжалась и на следующий день, и после него. Меня обнимали, обещали беречь пуще прежнего, рассказывали пропущенные события. Кристинка, Пашкина жена, тоже обнимала меня вся в слезах:

- Ты не представляешь, мы тут все чуть не поседели.

Пашка старался держаться стойко, как положено мужчине. Но по тому, как обнимал Кристинку, было видно: волновался. Все волновались!

Кристинка наклонилась к моему уху:

- Я пока боюсь верить, но, кажется, я беременна, представляешь?

- Получилось?

Кристинка пожала плечами, улыбаясь. Она была не на много младше меня. А ребёнка они с Пашкой хотели с тех пор, как поженились. Четыре года уже считай. И я, тоже улыбаясь, обняла её. Жизнь здесь в моей реальности не останавливалась ни на мгновение. Она бежала весенним ручьём с переливами и перекатами. Жалко, конечно, фэнтези… Хотя могла бы и догадаться, что сама нафантазировала: эти названия городов, расы, лапочки–вуарлаки, да и принцы сами… где ты видела таких идеальных принцев, Любаш? Принцы, они такими расхорошими только в сказках бывают… ну или в бреду. Я покрепче обняла Кристинку. Она шмыгнула носом:

- Я так боюсь. Держу кулаки, чтоб получилось… но ведь не девочка уже, страшно, как оно всё получится.

Я заглянула ей в глаза. Она всегда была трусихой. У меня даже было мнение, что Пашка выбрал её в противоположность мне. Хотя…

- Всё у тебя получится. Что значит, не девочка? Но и не бабушка! Не боись, мы все с тобой.

Потом приходила Танюшка. Молча обняла меня и ни в какую не хотела отпускать. Смилостивилась, только когда я выразила  желание посмотреть сделанные ею фотографии. Фотографировать она любит, и получается у неё иногда невероятно красиво.

Самым шумным моим посетителем получился мой зам, Володька:

- Тебя как? Волновать-то можно?

- Смотря чем. Хотя Борис говорит, никаких проблем в моих мозгах доктора не видят. Непонятно, чего семь дней валялась. А что, у нас что-то стряслось?

Он отмахнулся, плюхнувшись на больничный стул:

- Стряслось, но хорошее. У нас будет стенд на корейской выставке.

Я аж подпрыгнула:

- На Кайтосе? Но как?!

- Макс нашёл по конкурсу для стартапов. Заявку уже одобрили. Немцы, с которыми работаем по фитам  там тоже будут. Как раз предложения новые покажем.

- Но это же… Ты ведь понимаешь, что это шаг на новый уровень?! Это… Это было восхитительно. Мой мир и раньше никогда не стоял на месте, ни в одной из своих плоскостей, а последние годы вообще бежал галопом. Почему? Думаю, потому что я перестала бояться его скорости.

- Это восхитительно! Я ещё не была в Корее. В июле, да?

Домой я вернулась через неделю, а ещё через четыре дня вышла на работу. Борис звонил каждый день, через день заходил по вечерам меня проведать. Тимурка заделался в примерные сыновья, каждый день ночуя дома. Кристинка звонила через день.

Люди после комы, даже не самой глубокой, обычно восстанавливаются долго и тяжело. Я же возвращалась к жизни как-то легко и даже, кажется, с новым зарядом энергии. Словно просто проспала эти дни.

В выходные приехал Серёжка. Шумный, большой, мокрый от дождя. Подхватил меня на руки, раскрутил. А потом долго сидел со мной на кухне с горячим чаем, боясь оторвать от меня взгляд. За окнами громыхала гроза. Добавляя чаю с бергамотом особой романтики.

- Ты не представляешь, как мы тут с пацанами струхнули! Слава богу, что всё обошлось.

Потом он рассказывал о последнем объекте, куда снова гонял. О коллегах, с которыми за давностью лет я была неплохо знакома. Пил чай и много улыбался. А когда повисла пауза, вдруг отвёл глаза и произнёс, будто бы и сам сомневался, говорить или не стоит: