- Есть! Нашел! - воскликнул Робертсон. Нажал на какой-то рычажок, и часть стены поползла в сторону. Правитель, поняв, что его обнаружили, открыл огонь и поразил шестерых мятежников. Укрывшиеся за стеной разведчики притаились, выжидая выхода правителятирана. Однако тот не собирался выходить, нажал на что-то, и потайная дверь медленно поползла на место. В проходе лежало препятствие - труп одного из бунтарей. Гудр-оф, верховный властелин Терронга, с опаской приблизился к выходу, нагнулся, чтобы убрать тело, и встретился со своей смертью. Завидев выходящего, Макензи немедленно выстрелил, но, спустив курок, сразу же пожалел о содеянном. Вышедший из потайной комнаты оказался не терронгцем, внешне он походил на человека. Меткий выстрел в голову уложил Гудр-офа, и тот испустил дух. Только теперь до Генри дошел смысл слов Эт-орса: "У тебя язык и сердце правителя". Говоря это, он, возможно, имел в виду человеческий облик Гудр-офа. Но каким образом тот стал верховным правителем терронгцев, было для Макензи неведомым. Еще было нечто неясное в этой истории. В плену у терронгцев находились еще двое людей, однако, их отчего-то поселенцы не приняли во внимание. Запутавшись в собственных мыслях и предположениях и пораженный всем увиденным, Генри склонился над телом правителя. Перевернул того на спину, чтобы посмотреть на его лицо, но так и не смог сделать этого. Соприкоснувшись с телом Гудрофа, землянин задергался, будто бы пораженный сильным разрядом тока. Его отшвырнуло назад, и он потерял сознание.
- Генри, Генри. - услышал он откуда-то из темноты знакомый голос. Почувствовал на лице болезненные пощечины и заныл от неприятного ощущения во всем теле. Неохотно приоткрыл глаза и в тусклом белесом тумане разглядел черты Брэстеда. Лицо его выражало тревогу и растерянность.
- Как ты? - помогая другу присесть, заботливо спросил тот.
- Не знаю. я не ощущаю себя. такое чувство, как будто я уже помер. Макензи обхватил обеими руками голову. Острая боль словно дрель сверлила мозг. Охая и проклиная все на свете, он неуверенно поднялся с пола. Осмотрелся вокруг и изумился, не заметив тела Гудр-офа.
- А где же труп правителя?
- Понятия не имею. Как только ты прикоснулся к нему, он исчез.
- Как это исчез? - не понял его Генри.
- Самым обычным образом. просто-напросто испарился.
- Ничего себе чудеса! Мертвец, растворяющийся на глазах. Мистика, да и
только! - Макензи шагнул в сторону. Когда он увидел мертвые тела своих сторонников, его лицо выразило отчаяние и горе.
- Сфу-ма-то. - услышали друзья слабый голос Робертсона. Они полагали, что тот уже мертв. Гудр-оф, стреляя во всех направлениях, попал тому в голову и смертельно ранил.
- Он еще жив, - присев возле старика и приподняв его тело, проговорил
Генри. Взглянул на рану, поднял глаза на друга и печально покачал головой.
- Сфу-ма-то. - вновь простонал умирающий.
- Держись, Робертсон, мы тебе поможем.
- Нет, не надо. я уже отжил свое. когда встретишься со своими.
скажешь, что Дункан Робертсон спас тебе жизнь. - все тише и тише звучал его голос.
- На Земле тебя не забудут.
- .я говорил не о Земле. когда встретишься с родными. скажи, что я
спас тебя.
- Да-да, конечно. обязательно скажу. - не поняв смысла его слов,
попытался Макензи заверить умирающего. Старик, хрипя от боли, сконцентрировал свой взор на глазах Генри.
- С-ф-у-м-а-т-о. - произнес он с последним вздохом. Взгляд его застыл, болезненный хрип стих, и он погрузился в вечный сон.
Г л а в а 20
КАЛЛАКСИЯ
Со смелостью можно все предпринять,
но не все можно сделать.
Наполеон Бонапарт
- .и пусть останутся в памяти собравшихся сегодня подвиги,
свершенные вами во имя свободы и во благо жизни. Пусть каждый из присутствующих здесь расскажет грядущему поколению о вашей жертве и да не сотрет время память о вас в прах. Да пребудет с вами воля и сила Всесущего, - закончил свою речь этими словами майор Брэстед. И поднял факел к телам собратьев по оружию, погибших во время восстания. Жадное и ненасытное пламя вмиг охватило груду останков. Собравшиеся на панихиду, простояв возле памятного и очищающего огня, вскоре разошлись.
- Молодчина! Отличный спич, - похвалил Дисмаса друг детства. - Я был
бы счастлив, если бы ты произнес такую же помпезную речь и на моей панихиде.
- Тебе еще долго жить, - усмехнулся собеседник желанию товарища.
Возможно, ты переживешь и меня.
- Да что ты, я ведь старше тебя.
- Всего на два года.
- На сколько бы ни было, я все равно не хочу пережить тебя.
- Из-за панихиды, что ли?
- Нет, просто, наверное, не смогу вынести твою смерть.
- Ты столько их видывал, одной больше, одной меньше. Какая разница?
отмахнулся Брэстед.
- Большая. До других мне нет дела. Ты ведь знаешь, что ближе тебя у
меня нет никого.
- Есть - Гвендолин.
- Это не то. Женщины в жизни приходят и уходят, а вот настоящие
друзья всегда остаются. Дисмас грустно улыбнулся.
- Знаешь, Генри, раз уж мы друг без друга не можем жить, тогда
давай и помирать вместе, - шутливо заключил друг. - Я вот подумал. полагаю, что и я не смогу вынести твою смерть, так что прости, а панихиды я не поведу.