Семь посланников

Дисмас подал его раненому. Макензи потянул пятидюймовый аппарат к свету и обнаружил, что в его прозрачной части отсутствует раствор для проведения местной инфлюационной анестезии.

- Я схожу куплю, - сказал Брэстед.

- Нет, - удержал его Макензи. - Наверняка будут задавать вопросы, и

ты можешь вызвать подозрения. не стоит идти. Я сделаю все без анестезии.

- Генри, я не понимаю тебя. Зачем ты выгораживаешь преступника?

- Не хочу, чтобы ее арестовали. она сделала это в порыве гнева.

- Она?

- Да, Гвен. Это признание поразило собеседника. Вытаращив глаза и разинув рот, он уставился на друга. Дар речи к нему вернулся не сразу.

- Как. как она могла содеять такое?

- Мы поссорились.

- Вы и раньше ссорились, но раздор никогда не доходил до подобного.

- На сей раз все иначе. Макензи приложил DS к концам глубокого пореза. Одно резкое движение должно было моментально зашить рану. Но без обезболивающего препарата процесс этот мог причинить несносную боль. Генри вздохнул, пытаясь устоять перед болезненным ощущением, а друг отвернулся, не в силах видеть эту миниоперацию.

- Ничего-ничего, все будет быстро, - пытался раненый успокоить

скорее себя, чем товарища. - Это даже хорошо, что болезненно. Так я на всю жизнь запомню выходку этой зеленоглазой ведьмы. Вспомнив о поступке Белфорд, он преисполнился злости, и в порыве гнева резко дернул руку верх. DS зашил рану, причинив человеку невероятную боль. Он выронил аппарат из рук и чуть было не лишился чувств. Дружеские руки Дисмаса вовремя подхватили его и поставили на ноги. Он удерживал друга до тех пор, пока тот не смог самостоятельно стоять на ногах.

- Стой смирно, я сам продезинфицирую рану. Окончив все необходимые процедуры, Брэстед принес ему чистую рубашку и проводил в свой кабинет. Помог Генри усесться в кресло, и налив ему бленд, разместился напротив.

- Ну, выкладывай, что произошло на сей раз?

- Лучше не спрашивай, - печально сказал собеседник. - Я совершил такую

низость, что нет этому никакого оправдания. Прошу тебя, только не утешай меня.

- Я и не собирался делать этого. Просто хочу узнать, что

стряслось между вами и отчего Гвен решилась на такой безумный поступок.

- Еще большее безумство содеял я. Генри осушил стакан и попросил налить еще выпивки. После пятого стакана виски он немного расслабился. Алкоголь развязал ему язык, и Генри вместо того, чтобы рассказать про события ушедшего дня, начал браниться красочными шотландскими выражениями, которые большей частью были обращены к Джоанне Леймоуд. Сквозь нескончаемую лаву брани он только спустя два часа, в конце концов, объяснил другу случившееся.

- Виновен ли тот, кому предлагают, и тот, кто соглашается принять

предложенное?

- Если посмотреть с теоретической стороны, нет, но на практике.- Дисмас

умолк в раздумье, - .полагаю, в каждом случае по-разному.

- Значит, ты думаешь, что вся вина на мне?

- Где все виноваты, там никто не виноват, - парировал другой.

Однако признаюсь, в этот раз здравомыслие действительно покинуло тебя. Что ты будешь делать, если эта стильная штучка (он имел в виду Джоанну) заявит на тебя в МСБ?

- Прикончу ее.

- Я не шучу.

- Да и я тоже. Я не буду игрушкой в ее руках. Если эта трегубая посмеет

устроить мне бенефис, пускай уже сейчас начинает рыть себе могилу. Я не собираюсь с треском провалиться из-за этой вертихвостки.

- Да-а. ты окажешься в крайне неблагоприятном свете.

- Вот видишь, поэтому я прикончу ее. Обязательно сделаю это!

Генри был настроен решительно, и это встревожило товарища.

- Но она еще не заявила на тебя, поэтому рано еще что-то решать. Лучше

подумай, как помириться с Гвендолин.

- Мириться? Я не желаю больше видеть эту дьяволицу. Подумать только,

она хотела убить меня из-за этой. - Макензи использовал настолько грубую брань, что автор ввиду этики печати опускает эти слова.

- Ну ладно, с Гвендолин ты порвешь отношения и Джоанну на худой

конец прикончишь, и ты думаешь, от этого тебе сделается легче?

- Не знаю, мне уже ничто не доставляет радости в жизни, одни

только заботы и кутерьма никчемных чувств. Я одинок. никому не нужен. у меня больше не осталось никого.

- Это не так. Ты нужен мне.

- Рад это слышать, прекрасный мой утешитель, - усмехнулся тот. - Во

всем плохом надо искать хорошее, - задумчиво проговорил Макензи. - Отныне никто не станет читать мне мораль и докучать болезненной ревностью. Значит, не зря говорят: Все, что ни делается, - все к лучшему.. Знаешь, я вот задумался на днях о смысле жизни.. С самого рождения человек борется с хищническими повадками ради того, чтобы выжить и что-то доказать себе и всем остальным. Он рождается немым, слепым и глупым и на протяжении всей жизни пытается исправить ошибку природы. Вечно чему-то учится, что-то воздвигает и рушит, раздает и насильственно отнимает, любит, ненавидит, дружит и враждует. Создается впечатление, что человек рождается на свет черно-белым, и эти две стороны его натуры вечно воюют друг с другом. И в этой бессмысленной, на мой взгляд, борьбе и проходит вся его жизнь. Тогда в чем же смысл жизни, ради чего живет человек? Брэстед задумался ненадолго и ответил: