Семь пятниц

Она терзала свои мозги самым добросовестным образом примерно четверть часа. Результат оказался нулевым – голова ее была безнадежно пуста, даже намека на сколь-нибудь продуктивную идею у нее не возникло.

«Да, девушка, мисс Марпл из тебя никакая!.. – с досадой подытожила свои усилия Саша. – Обидно!.. Вроде непроходимой тупостью я никогда не страдала, а тут… Эхе-хе… Увы, мне, скудоумной, увы… Надо же, прямо-таки детская беспомощность какая-то – ну ни единой мыслишки!..»

Тогда она решила занять голову более привычным делом и, воспользовавшись свободным временем, как можно подробнее обмозговать свою будущую книгу. Однако очень скоро выяснилось, что и из этой затеи ничего путного не выходит.

Хоть как-то спланировать первую часть, не имея практически никакой информации о Лисовце, было невозможно. Со второй частью тоже ничего толкового не получалось, поскольку Саша пока не знала главного – кто убийца. В общем, исходного материала для плодотворного мыслительного процесса будущей писательнице явно недоставало.

«Да пропади все пропадом!.. – с ленивой беспечностью подумала она. – И с какой это стати мне себя истязать? Что за необходимость такая?.. Сто раз еще успею все обдумать…»

Солнце забралось уже довольно высоко и припекало вполне по-летнему. Саша развалилась на теплом, хорошо прогретом западном склоне лощины с единственным твердым намерением – больше ни под каким видом не забивать себе голову никакими «обязательными» мыслями.

Поначалу именно так и было – она бездумно грелась на солнышке, грызла слегка сладковатую травинку, слушала веселый разноголосый щебет лесных птах и любовалась чистейшим, без единого облачка, пронзительно-голубым северным небом. Саше было хорошо – спокойно и безмятежно. И мертвый Лисовец под кучей лапника, и его неизвестный убийца, и блуждающий где-то по острову Сергей – все отодвинулось, съежилось, растворилось в бездонной небесной синеве…

Впрочем, Сергей вскоре вернулся. Вернее, вернулись мысли о нем – сами по себе, без малейшего на то Сашиного желания. Мысли эти носили довольно странный характер – рассеянный, несколько лирический и отчасти даже мечтательный… Ничего конкретного, так… нечто смутное, неопределенное, но, без всякого сомнения, приятное. Вспомнились его необычные и очень красивые серо-голубые глаза, бережные, заботливые прикосновения его пальцев на своем лице, его милая улыбка – по-детски наивная и немножко застенчивая…

«И чего, дура, с ним не пошла?.. – пожалела Саша. – Идея его, видишь ли, не понравилась! Ну и что, что она дохлая! Прогулялись бы зато, поболтали… Вот теперь сиди здесь одна, клуша несчастная, жди у моря погоды…»

Саша резко, рывком вскочила на ноги. Быть «клушей несчастной» совсем не хотелось, надо было срочно найти себе занятие. Ее охватил нестерпимый зуд деятельности. Она огляделась вокруг – нет, здесь, в лощинке, никакого дела для нее не было.

И тут она вспомнила о своем уютном гнездышке под старой раскидистой елью и своем рюкзаке, в котором лежала одна очень нужная ей сейчас вещичка.

«Вот! – обрадовалась она. – Пойду-ка я за своим рюкзачком схожу! Это же где-то недалеко должно быть. Заодно, может быть, и Субботу найду, будет Сергею помощник! Он вернется – а нас тут уже двое!.. Сюрпризец ему будет!..»

И Саша сразу же, без малейших колебаний, полезла вверх по нагретому солнцем западному склону лощины…

* * *

о. Чернец, Сергей Бакаев

Передвигаться по дикому, первозданному лесу оказалось делом хлопотным и очень утомительным.

Бакаев старался по возможности строго придерживаться направления, которое указывала красная стрелка компаса. Поэтому ему приходилось то продираться сквозь невысокий, но чрезвычайно густой подлесок, то карабкаться через завалы сухостоя и валежника, то дорогу ему преграждали непроходимые заросли колючего ежевичника, и тогда Бакаеву не оставалось ничего другого, кроме как искать обходные пути. Он быстро устал, исцарапался с ног до головы, взмок от пота и уже сто раз пожалел о своем решении поучаствовать в этой изнурительной игре.

Эх, кабы не Лисовец, сидел бы сейчас Сергей Николаевич в своем просторном кабинете, возле кондиционера, попивал прохладную минералочку и занимался бы своим делом…

Но уж коль отважился назваться груздем – будь добр, изволь лезть в кузов! И Бакаев лез, стараясь не вспоминать ни о кондиционере, ни о минералке…

Когда, по его прикидкам была пройдена половина пути до места высадки Среды, Бакаев позволил себе передохнуть. Осмотревшись по сторонам, он удобно устроился на заросшем мягким, пушистым мхом поваленном дереве и задумался над тем, как же ему действовать дальше.

Если предположить, что Среда движется в его направлении, рассуждал Сергей Николаевич, то он должен быть уже где-то поблизости. Это означало, что идти дальше в прежнем темпе, сопровождаемом непрерывным шумом и треском, было опасно.Отныне, очевидно, продвигаться вперед надо будет с повышенной осторожностью.