Семь пятниц на неделе

В лифте Ирен улыбается, но улыбкой напряженной. Для нее это – прогулка в неизвестное. Ей бы и в голову не пришло затеять такое мероприятие, как она выразилась. Она не представляет реальной цели прогулки, ну и хорошо, я не стал ей ничего объяснять.

Да и что я мог сказать, когда сам не знаю, что мы там увидим, и как сложится ситуация? Пусть уж будет по мере возможности спокойна и беззаботна. И я постараюсь быть таким же. Я уверенно веду свою любимую, так сказать, по старым тропам. Но в одном я точно уверен – это не смертельный риск, и потому моя совесть чиста.

Она неотрывно смотрит мне в глаза, как будто боясь даже на миг глянуть в сторону.

В лифте все молчат. Кто-то слушает кассетный плеер. Мы с Ирен почти не обращаем ни на кого внимания, так как стоим рядом, и нас уже начинает бодрить адреналиновый выброс в кровь. Тесно так, что все прелести тела Ирен оказываются прижатыми к моему телу. Она, понимая это, улыбается глазами. Мне так хорошо, что я стараюсь изо всех сил, чтобы тоже не начать улыбаться во весь рот. Мне начинает казаться, что мы едем очень уж долго, и что стены лифта вдруг… покрылись рябью, изукрасились красными прожилками, нетерпеливо вздохнули – как огромные внутренности… Твою дивизию! Святые вены всех святых!

Да он же живой!

Инстинктивно дергаюсь, пытаясь отодвинуться подальше от стен-внутренностей. Не заметил ли этого еще кто-то из пассажиров?

И вдруг замечаю, что Ирен смотрит на меня с таким пониманием и спокойствием, так крепко сжимает мою ладонь, что лифт – живой организм, во внутренностях которого мы находимся сейчас, и который еще мгновение назад раздумывал, не сглотнуть ли нас всех одним махом – этот лифт медленно выдыхает, прожилки исчезают, и двери открываются…

Ирен все сжимает мне руку. Ее теплое, странно крепкое рукопожатие возвращает к реальности. Теперь она стоит с закрытыми глазами. Боги небесные, что это было?!

Большинство людей едут невысоко, до 8-го или до 16-го, на этих этажах они пересаживаются и следуют дальше по своим делам. Нам с ними не по пути.

Нам на самый верх.

Наваждение из лифта еще действует на меня, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выбежать вслед за людьми. Спокойно… ничего страшного не случилось…

Я не добирался еще ни разу на общественном лифте выше 30-го этажа. Просто не приходило в голову, да и для чего, там же все равно все закрыто.

Чуть ниже 30-го этажа располагался Музей землеведения или просто земли, как его называли. Сейчас это несколько законсервированных этажей. Но над ними есть одно заведение, куда можно добраться, только зная код замка в особом, маленьком лифте. Я наведываюсь туда постоянно вот уже в течение двух последних лет. Меня там знают, я там постоянный и родной для всех.

Над бывшим музеем, превратившимся в пустое и закрытое кладбище каменных экспонатов, благодаря запутанным лифтовым и коридорным сообщениям, а еще больше благодаря коррупции, прекрасно функционирует знаменитый антипартийный бар «Семь пятниц на неделе».