Семь Оттенков Зла (ЛП)

— Я рада, что пропустила эту демонстрацию, — сказала Берри, подумав, что Гулби был круглым дураком, раз продолжал хвастаться, подозревая при этом, что кто-то хочет его ограбить. Его павлинья манера буквально напрашивалась на ограбление.

Диксон покачал головой.

— Вероятно, это просто синие стекляшки. — Он отхлебнул немного горячего кофе. — Я не уверен, что такому человеку можно доверить продавать даже детские мячики, не говоря уже о драгоценных камнях. А вот и наша мисс Райнхарт! Доброе утро, мадам!

Дверь открылась, и на камбуз вошла Джессика Райнхарт. Она была стройной молодой женщиной, которой исполнилось двадцать четыре года через две недели после отплытия. Она рассказала об этом Берри во время одного из разговоров. Джессика всегда была элегантно одета, даже во время самых штормовых дней на море. У нее была персиковая кожа, пепельно-русые волосы, заколотые черепаховыми заколками, и прелестное лицо со слегка вздернутым носиком и серыми глазами, которые сегодня совпадали по цвету с океаном и сияли молодой энергией — ведь сегодня она была еще на день ближе к своему жениху в Нью-Йорке. Как Джессика поведала Берри, ее жениха звали Тимоти Бэтсон, и он был молодым адвокатом в офисе Дэвида Ларримора.

— Всем доброе утро, — ответила она и, приветственно кивнув МакКигу, заняла свое место за столом рядом с Берри. — Все хорошо спали?

— К счастью, мы с Карой выспались, — сказал Диксон. — В отличие от некоторых прошлых ночей.

Берри согласилась с этим, хоть и не произнесла ничего вслух. Иногда дни и ночи в Атлантическом океане были врагами для «Леди Барбары». Океан поднимал судно на волнах, пока ветер стонал и бился в снастях, а затем снова швырял корабль вниз с силой, которая заставляла пассажиров цепляться изо всех сил за все, что попадалось им под руки. Однако на прошлой неделе путешествие шло относительно гладко, только солнце казалось каким-то… незнакомым. Каждое утро, если кто-нибудь осмеливался выйти на палубу для опасной прогулки, этот бесстрашный исследователь обнаруживал, что корабль блестит от льда на перилах, креплениях и канатах, а члены экипажа усердно работали над тем, чтобы его сколоть.

МакКиг принес Джессике завтрак. Она поблагодарила его, а он, как обычно, только хмыкнул в ответ и вернулся к своей работе. Джессика сделала глоток кофе и съела ложку каши, после чего поинтересовалась:

— Он уже встал?

— Мы встретились с ним утром, — ответил Диксон, сразу понимая, о ком идет речь. — Он приставал к мисс Григсби и не давал ей пройти на камбуз.

— Не то чтобы приставал, — пожала плечами Берри. — На самом деле, он остановил меня, чтобы перемолвиться парой слов.

— Парой слов? — Джессика недоверчиво нахмурилась. — И что интересного он может сказать?

— Он был… — Берри замолчала, потому что поняла, что вот-вот раскроет чужую тайну. И неважно, насколько отвратительным ей казался Роуди Реджи, это было не в ее принципах. Она покачала головой. — Просто пожаловался на неудобство своего временного пристанища. Я посоветовала ему обсудить это с капитаном.

— Странно, что он заговорил об этом с вами, — послышался грубоватый голос Чендлера. — Не похоже на него.

— Вероятно, у него было намерение утянуть мисс Григсби в свою каюту, чтобы лично показать ей, что его беспокоит, — сказал Холлидей и сопроводил это заявление своей привычкой дергать себя за мочку правого уха, как будто это помогало ему яснее мыслить. — Этот джентльмен — лис, но он и близко не так умен, как о себе думает.

— Точно, — согласилась Берри, но предпочла не развивать эту тему.

Разговор, к счастью, перешел к постоянной проблеме, волнующей каждого моряка и пассажира на борту: погоде и тому, насколько холодно будет в конце февраля. Пока они обсуждали воспоминания Чендлера о бурном снегопаде на второй неделе марта, дверь камбуза снова открылась, и вошел самопровозглашенный импресарио ботанических лекарств Морган Стаут.

За последние недели Берри могла с уверенностью сказать кое-что о мистере Стауте: он не просто приходил куда-то — он прибывал. В фиолетовом костюме и винно-красном плаще, накинутом на огромные плечи, со своим огромным бочкообразным животом, на фоне остальных пассажиров он был подобен галеону на фоне шхун. Его голова была лысой, глаза — ярко-голубыми (холодными, в отличие от глаз Кары Диксон), подбородок напоминал деревянный таран, а щеки были, мягко говоря, упитанными. Берри подумала, что такая толстая шея, как у него, могла бы запросто выдержать две головы. В целом он был впечатляющим человеком. Особенно выделялся его голос. Когда он к кому-то обращался, это всегда звучало так, будто Морган Стаут считает всех вокруг тупицами, недостойными его присутствия.