Семь ночей

В доме стояла полная тишина, и даже телефон не раздражал сообщениями, зато часы неумолимо двигались к полуночи. Но я не мог оторваться от результатов анализа её крови, которыми поделился Герберт перед самым уходом. Да там была вся таблица Менделеева! Причём не в минеральном сегменте. Девка была нашпигована наркотой, как игольница. Старик бегло прошелся по пунктам, а на десятом названии новомодной дури я не выдержал и зарычал.

– Наркоманка?

– Не думаю. Вены хорошие, следов нет, – Герберт протирал стекла очков шелковым платком, о чём-то размышляя. – Это букет смертника, Вадим. Наркоманы не всегда падальщики, и если бы дурь была низшей пробы, то я бы мог с тобой согласиться, но это дерьмо отменное, дорогое и зачастую недоступное простым смертным. Я могу поделиться своими предположениями…

– Да знаю я, о чём ты думаешь, – закурил и распахнул окно, впуская морозный воздух и снежную пыль в душный кабинет. – Позабавились, а потом дали смертельную дозу в надежде, что подохнет, не успев дойти до людей.

– В целом да, – он закивал и стал собирать чемоданчик. – Только забавы тоже специфические. Сексуального насилия не было, зато порезов на ней столько, что я со счёта сбился. Её принуждали к чему-то, понимаешь?

– Пытали? – хмыкнул я.

– Да, но изощрённо, аккуратно, словно какое-то время жизнь её представляла ценность.

– А потом?

– А потом следы замели, нарядили в проститутку и отправили выживать. Зверьё.

Слова старика плотно засели на подкорке, лишь подтверждая мои догадки. И как же всё складно получается! Наркота, химики и посёлок по пути её следования. Вот только когда всё так просто поначалу, потом оказывается, что вели тебя, как слепого котёнка, ровно туда, куда им нужно. А куда им нужно?

– Чёрт! – я выскочил из кабинета и пошёл в спальню. Подальше и от тяжелых мыслей, и от её присутствия, которое не могли утаить даже самые толстые стены особняка.

Принял душ, переоделся и, вырубив свет, лёг спать, вдыхая странную сладость, исходящую от одеяла. Сон был тягучим, тревожным, я то и дело просыпался, проверял время, а чтобы вновь заснуть, приходилось отключать мозг полностью. И вроде даже получилось, но противный писк резанул слух, а по ноге скользнуло что-то тёплое.

Вскочил в кровати, машинально шлёпнул по ночнику, но чуда не произошло. Зато в свете отражающейся от снега луны из окна я заметил Крошку. Она сидела на самом краю моей кровати, смотрела на дверь и тряслась, как отбойный молоток. Не издавала ни звука, снова прижимала рыжий комок к груди и смотрела на приоткрытую дверь, словно оттуда сейчас кто-то должен был выйти.

– Что случилось? – взял в руки телефон, прочитывая уведомления «умного дома», оповещающие меня, что основное питание вновь отключено. Блядь! Да сколько можно-то?

Крошка вздрогнула от моего крика и тихо заскулила, вжимая голову в плечи. Её платиновые волосы рассыпались по спине, скрывая лицо, зато светлые штаны стали покрываться огромными мокрыми кляксами слёз. Прекрасно… Вот только женских слёз моя спальня ещё не видела.

– Ты испугалась?

Девчонка закивала, указывая на окно, где к свету луны прибавились лучи мощных фонарей охраны, очевидно, вышедшей на проверку.

– Слушай, ну я же тебе не нянька, да и ты не ребёнок, чтобы бояться спать одной,– натянул футболку, штаны и встал с кровати, чтобы осмотреться. Посёлок вновь был погружен в полную темноту.

– Да они издеваются надо мной? – договорить я не успел, потому что телефон в руке завибрировал, выдав имя дежурного начальника охраны.

– Говори, что у вас там?

– Шеф, тут такое дело… На этот раз авария вовсе не городская, вскрыли трансформаторную будку посёлка и перерезали провода. Мужики уже везут спецов, скоро всё будет исправлено. Через пять минут запустят генераторы, они протестированы, сбоев не будет.

– Но? – перебил я его рапорт, прекрасно понимая, что после этого непременно должно идти НО.

– Но вокруг дома мы обнаружили следы. Их было трое, ходили вдоль окон, обходя углы, где есть камеры.

– Записи? – я, видимо, слишком резко обернулся в сторону девчонки, потому что она не просто вздрогнула, а подлетела от испуга, а после и вовсе разрыдалась в голос.

– Только после того, как запустят генераторы, Вадим Дмитриевич.

– Ты чего ревёшь? – убрал телефон и стал медленно подходить, а когда между нами оставалось всего несколько шагов, Крошка встала и практически запрыгнула ко мне на руки, делясь крупной дрожью страха.

Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. Она прижалась ко мне, обвила руками шею, а мокрая от слёз щека прислонилась к губам с такой силой, что дышать было трудно. Её руки ещё тряслись от слабости, но, несмотря на это, она из последних сил карабкалась, чтобы не соскользнуть, пока я всё же не подхватил её под задницу. И только тогда она выдохнула с облегчением и повернула голову.

Огромные светлые глаза со слипшимися от слёз ресницами прямо в душу заглядывали. А пухлые губы беззвучно шевелились. Смотрел на них, как на маятник гипнотизёра, то ли притворяясь, то ли правда не считывая её робкое «спасибо».