СЕМЬ НАВЫКОВ ПРЕУСПЕВАЮЩИХ ЛЮДЕЙ

Постепенно между нами установились два неписаных (и невысказанных) правила. Первое было - «не зондировать». Как только мы проникали за защитную броню и достигали очень нежных, очень уязвимых участков, нам не нужно было спрашивать - только сопереживать. Расспросы были слишком грубым инструментом. Слишком логичным. Слишком напоминающим о контроле. Мы продвигались ощупью по неизведанной, израненной земле, по зыбкой почве; это будило в нас страхи и сомнения. Мы всей душой стремились двигаться дальше, но научились уважать потребность и священное право сердца раскрыть свои тайны тогда, когда придет время.

Вторым незыблемым правилом было: когда станет слишком больно, просто прекратить разговор - хотя бы на сегодня. А дальше - либо на другой день начать с того места, где остановились накануне, либо ждать, пока партнер сам не вернется к этой теме.

Нам безумно хотелось связать обрубленные концы, но мы знали: времени в запасе достаточно, обстановка самая благоприятная, так что рано или поздно мы их как-нибудь свяжем - восстановим целостную картину мира.

Самые трудные - и, как оказалось, самые благотворные - моменты возникали тогда, когда ранимость Сандры наталкивалась на мою собственную. Потом, благодаря тому, что мы были активны и увлечены, мы обнаружили, что полоска «ничейной земли» между стимулом и реакцией значительно сократилась - практически сошла на нет. Не раз на поверхность всплывали дурные чувства.

Но искреннее желание понять друг друга и неписаный договор помогали начать сначала и преодолеть эти чувства.

Один из наиболее болезненных моментов был связан с главной тенденцией моей личности. Мой отец, очень замкнутый человек, был всегда осторожен и отменно владел собой. А мать была и остается общительной, открытой и непосредственной. И во мне перемешались эти качества. Когда я не чувствую себя в полной безопасности, я склонен замыкаться в себе. Спрятаться в свою раковину и оттуда вести наблюдение.

Сандра больше похожа на мою мать: она легко сходится с людьми, откровенна и непосредственна. В нашей совместной жизни было немало случаев, когда эта откровенность казалась мне неуместной, а она считала, что мне вредит моя скованность - главным образом потому, что я становлюсь невосприимчивым к чувствам окружающих. Все это - и многое другое - вскрылось в ходе наших задушевных бесед. Я проникся уважением к проницательности и мудрости, с какими Сандра помогала мне стать более коммуникабельным, чутким, готовым отдавать себя людям.

Другие болезненные моменты были связаны с тем, что я называл «заскоком» моей жены и что безмерно раздражало меня на протяжении многих лет. Сандра питала слабость (чуть ли не страсть) к бытовым приборам фирмы «Фригидер». Это ставило меня в тупик. Она не хотела даже слушать о другой марке. Даже в самом начале нашей совместной жизни, когда мы едва сводили концы с концами, она настаивала на поездке в крупный центр за пятьдесят миль, чтобы купить очередной «Фригидер», потому что в нашем маленьком университетском городке таких не было в продаже.

Я бесился. К счастью, нам не так уж часто приходилось покупать бытовые приборы. Но уж когда приходилось, страсти разгорались не на шутку. Это была вечная «горячая кнопка», красный сигнал тревоги. «Фригидер» стал для меня символом нерационального мышления и источником отрицательных эмоций.

В таких случаях я прибегал к испытанному средству - прятался в свою раковину. Наверное, считал единственным разумным решением проблемы - закрыть на нее глаза. Иначе я мог потерять контроль над собой и сказать что-нибудь не то. Случалось и так, что я все-таки срывался, а потом шел просить прощения.

Больше всего меня раздражало не то, что Сандра предпочитала всем остальным маркам «Фригидер», а упорство, с которым она пыталась обосновать свою позицию, допуская массу бестолковых, даже абсурдных высказываний. Если бы она хоть раз признала, что ее реакция - чисто эмоциональная и не имеет ничего общего с логикой, мне было бы легче. Но ее аргументы!..

Проблема «Фригидера» всплыла ранней весной. Мы были подготовлены всем предыдущим опытом откровенных разговоров. Правила игры были установлены и никогда не нарушались. Не лезть в душу с расспросами и немедленно оставлять тему, если обсуждение окажется слишком болезненным.

Мне не забыть тот день. Мы не стали делать привал на берегу, а продолжали катить вдоль тростниковой плантации - возможно, потому что не хотели смотреть друг другу в глаза. Этот вопрос имел такую долгую и плачевную историю, с ним ассоциировалось столько отрицательных эмоций, что мы долго боялись к нему подступиться. Но если вы стремитесь к тесным, искренним отношениям, любое разногласие требует разрешения.