Семь Нагибов на версту

— Да кто ты такой, чтобы… — тут ее взгляд уперся в эмблему на моей груди. — НАГИБИН⁈ — и столько ужаса было в ее голосе, что мне прям легче стало. — Мы приносим глубочайшие извинения за наш недостойный поступок, — тут же склонили они головы. — И нижайше просим нас простить. Мы немедленно вас покинем и более не потревожим. Наш глава непременно свяжется с вами, чтобы договориться о достойной вас компенсации. Хватайте ее…

— Не так быстро. — мысль о том, что эту кроху могут убить, почему-то взбесила меня. Разве мне не плевать? Я прислушался к себе и удивился, что нет, не плевать. Более того, за нее мне хотелось оторвать этим крылья. — Она останется у меня. Я спас ей жизнь, за ней долг жизни, и отныне она моя. Есть возражения?

На секунду они задумались, кажется, даже мысленно пообщались, но решение приняли быстро.

— Забирайте. С этого момента она не одна из нас. Род Шепчущих Листьев изгоняет тебя.

— Ну и катитесь, — по лицу мелкой, что уже пришла в себя, потекли злые слезы. — Лучше уж он убьет, чем вы.

— Всего доброго, — вновь поклонились они и вылетели наружу, почти не потревожив щит, что закрывал кабинку и отрезал от нее все внешние звуки.

А мы остались вдвоем, и что с ней делать, я не знал. Она, похоже, тоже, потому как сидела на полу и таращила на меня глаза.

— Ты есть будешь? — решив, что ее надо в первую очередь накормить, я не прогадал.

Взгляд из злобного резко стал голодным. Невозмутимый официант ничем не выдал своего удивления, увидев мою гостью. С таким же стоическим спокойствием он принял мой заказ — все самое лучшее для пикси. Кивнув, парень растворился в воздухе, как умеют делать лучшие из них.

— Давай знакомиться, что ли? Я Ямир Нагибин.

— Знаю. Тебя все знают. Если не в лицо, то уж имя слышали точно. Я Рокси Велайрелен из рода… Ах да, у меня нет теперь рода. Тогда просто Рокси.

— В Нагибины пойдешь? — идея показалась мне внезапной, сумасшедшей и очень интересной. Но я почему-то ни капли не сомневался в своих действиях.

— Серьезно? — ее маленькие глаза стали большими. — Ты предлагаешь мне вступить в ваш род? Но ты же не глава, ты не можешь.

— Что я могу, а что нет, решать только мне.

— И все же ты не можешь.

— А если так? — я взял нож и проколол себе палец. Больно, но терпимо. Глядя на выступившую кровь, пикси едва не упала в обморок.

— Ты мне предлагаешь такое⁈ Ты же меня совсем не знаешь, ты же понимаешь, что это будет значить, ты же…

— Примешь или нет? — спросил я, прерывая поток ее слов.

— Я… я… Я с благодарностью принимаю.

Расправив крылья, она подлетела ко мне и осторожно лизнула каплю. Громкий «АХ», и ее окутало сияние. Миг спустя у меня на руках лежала все та же пикси, только цвет ее кожи стал насыщенней, а на крыльях появились красные полоски.

— Кровавая пикси, — прошептала она. — Легенда нашего народа. Меня аж распирает от магии, которую я получила через твою кровь. Ух, я им всем теперь покажу!!!

В этот момент появился официант. Споро расставив блюда, он так же молча испарился. Мне уже нравится этот ресторан — буду чаще тут бывать.

— Жуй давай, грозная воительница, -улыбнулся я. Настроение было просто замечательным.

— Агась, — кивнула она и тут же набила рот едой. Похоже, бедняжка давно не ела. Как можно издеваться над такой прелестью?

Спустя полчаса она устало легла на кресло, держась за заметно округлившийся животик. — Объелась. Что дальше?

— Дальше ты мне расскажешь, почему эти три дылды пытались тебя убить.

— Это грустная история с плохим концом.

— Ничего. Я к подобному уже привык. Рассказывай.

— Ну, я, как ты уже понял, наверное — полукровка. Мама чистокровная пикси, а отец дух леса. Из-за их связи маму изгнали из рода, и мы жили возле границы Проклятых земель. Потом был прорыв, мама погибла, -всхлипнула она. — Отец тоже. Я осталась одна. Мама говорила, что если с ней что-то случится, лететь сюда. Мол, тут меня не оставят в беде. Но она ошибалась. Да, меня приняли, но в качестве кого? Покорной служанки, на которой можно вымещать свою злость и тешить самолюбие. Я терпела — долго. Но два дня назад, когда прислуживала этой выскочке Зинг, случайно пролила на нее чай. Она сама виновата — нечего было руками размахивать. Она кинулась на меня с кулаками — долго била, а потом вышвырнула в окно. Тогда я решила все бросить и улететь. А что мне оставалось делать? Жить так совсем невыносимо.

Так я и скиталась, думала на работу устроиться. Залетела вот сюда, а тут они. Их, оказывается, отправили меня искать, и они два дня носились по городу. Потому что если бы узнали про то, как они обращались с сиротой, их бы ждал позор. Потащили обратно, я сопротивлялась. Ну, а дальше ты все видел.

— Били, значит. Служанка, значит. И как же тебя мне отдали тогда? — я медленно начал сатанеть.