Семь молоденьких девиц, или Дом вверх дном

— Секрет прост, — ответила Джулия. — Я заметила, как вы изменились в лице, прочитав письмо Джека, услышала ваш разговор с мамой и подумала: какие проблемы могут возникнуть у молодого человека, которыми он делится с сестрой, но о которых не следует знать его матери? Скорее всего, что-то, связанное с деньгами. И мне так захотелось вам помочь! Правда, если помните, не вполне бескорыстно… А что касается суммы, то ведь мы, американки, практичны. Я просто прикинула, сколько вы с Джеком можете накопить из карманных денег, то есть, на что он может рассчитывать, и решила, что двух соверенов будет вполне достаточно.

— Джулия! — вскричала я, до глубины души тронутая ее великодушием. — Вы всегда поступали так благородно! А я недостойна вашего расположения и уж тем более самопожертвования…

Я бросилась к ней и от всего сердца горячо поцеловала.

Потом я несколько минут простояла молча, закрыв лицо руками.

— Джулия, — сказала я наконец, — где мой отец? Отведите меня к нему, я сейчас же хочу его видеть.

Глава XVIII Покаяние

Пока я шла через поле к отцу, я обдумывала, что скажу ему при встрече. Сначала я решила сразу признаться во всем ему одному, но потом подумала, что такого наказания, назначенного самой себе, как бы оно ни было тяжко, все-таки слишком мало для искупления моей вины. И я решилась на нечто гораздо более трудное.

Папа ждал моего прихода в доме фермера Ноулза; он смотрел вдаль, очевидно, беспокоясь, почему меня так долго нет, и как только заметил мое приближение, тотчас же торопливо пошел мне навстречу. Я бросилась к нему со стесненным сердцем.

— Ах ты, глупенькая моя дочурка, — ласково сказал папа. — Нужно же было тебе выдумать такое — бежать из дома. Как же ты всех нас напугала! Тебе следовало прийти ко мне и объяснить, что тебя так сильно встревожило.

Я не в силах была вымолвить ни слова и только крепче сжимала руку Джулии, которая отвечала мне таким же пожатием.

— Я хотела бы как можно скорее вернуться домой, — сказала я. — Там, дома, я все объясню.

— Что все? — прервала меня Джулия. — Ваши родители уже все знают. Наверное, ваш отец уже простил вам ваш легкомысленный поступок.

— Меня главным образом огорчает недостаток доверия ко мне со стороны Мэгги, — сказал папа, заглядывая мне в лицо.

Я не ответила ни слова. Скоро мы уже ехали назад в Эксетер, где сели в первый же поезд на Гезельхарт, и в третьем часу дня я уже снова была у себя дома.

Нас вышли встретить мама, Джек и наши девицы; все радовались нашему приезду и громко приветствовали меня.

— Кажется, еще никогда в жизни я не встречал такой сумасбродной девчонки! — не мог не съязвить Джек, хотя было заметно, что он тоже переволновался из-за моего исчезновения.

Я молчала. И только когда мы все собрались на террасе, я, повернувшись лицом к окружающим, сказала:

— Прошу всех вас не прерывать меня, прежде чем вы не выслушаете то, что я хочу сказать. Вас, Джулия, я попрошу стать тут, возле меня.

— Слушайте, Маргарет, — тревожно шепнула мне на ухо Джулия. — Если вы начнете объяснять то, о чем мы говорили сегодня утром, то я никогда, никогда вам этого не прощу!

Я повернулась к ней и, пристально глядя ей в глаза, тихо ответила:

— Неужели вы будете сердиться на меня за то, что я наконец исполню свой долг и сниму груз тяжести со своей души?

Джулия хотела что-то возразить, но, поняв по выражению моего лица, что я приняла твердое решение признаться во всем, только молча склонила голову.

— Если ты собираешься произнести какую-нибудь длинную назидательную речь, — издевательски заметил Джек, — так поторопись, пожалуйста, а то я вижу, что по аллее приближается экипаж сэра Уолтера Пенроуза — это Вайолет едет к тебе в гости.

Я на минуту задумалась. Если и Вайолет будет присутствовать при моем признании, это будет, пожалуй, чересчур. Но потом решила, что так даже лучше: она наверняка что-то слышала о пропаже письма с чеками; пусть она тоже узнает всю правду.

— Я подожду, пока подъедет Вайолет, — объявила я. — Пусть она тоже выслушает то, что я хочу сказать.

— Но ведь Вайолет не принадлежит к нашему семейству, — с некоторой досадой сказала мама.

— Предоставь Мэгги поступить так, как она считает нужным, — вступился папа.

По-видимому, как мама, так и папа уже поняли, что речь идет о чем-то чрезвычайно важном для меня. Все окружили меня — кто с молчаливой тревогой, кто с нетерпением.

Вайолет подъехала к нашему крыльцу и, быстро выскочив из экипажа, бросилась ко мне с распростертыми объятиями.

— Ах, как вы всех нас напугали! — воскликнула она. — Никогда не забуду, какую ночь я провела, когда узнала, что вы пропали без вести! И как же я рада, что вы опять дома!

— Пожалуйста, Вайолет, не говорите больше ни слова, — прервала я ее. — Подождите минутку. Дайте мне сначала высказаться! — я посмотрела на маму; она взяла Вайолет за руку и отвела ее немного в сторону.

Это было настоящее судилище! И я на нем являлась добровольной обвинительницей самой себя. На минуту я призадумалась, а потом начала: