Семь минут

— Рассказывать особенно не о чем, — сказал Кимура, как всегда четко выговаривая слова. — Очень многообещающие новости. Я только что закончил разговор с Дюбуа. Месье Леру сразу же дал понять, что может принять участие в процессе, только ему нужно побольше знать. Дюбуа сразу понял, что месье Леру нужно знать побольше не о деле, а о том, сколько мы можем ему заплатить как свидетелю. Леру отошел от дел несколько лет назад, когда непристойные книги, которыми он занимался всю жизнь, стали открыто выпускаться крупными издательствами во всех странах. С тех пор Леру пытался наскрести денег, чтобы вернуться в бизнес и открыть новое издательство с целью выпускать фривольную классику с комментариями. Дюбуа рассказал ему о нашем первоначальном предложении: дорога и проживание в Лос-Анджелесе за наш счет плюс три тысячи долларов. Леру начал торговаться и заныл, что его время стоит намного дороже. Дюбуа сразу поднял сумму до верхнего предела: проживание и дорога плюс пять тысяч долларов. Леру согласился выступить нашим свидетелем.

— Большой успех, — сказал Зелкин.

— Один вопрос, — прервал его Барретт. — Леру не говорил, что его показания могут помочь нам?

— Открыто нет. Однако он не оставил у Дюбуа сомнений в том, что понимает, за что ему заплатят деньги. Леру даже поинтересовался, чего от него ждут, и сказал, что правда — штука многогранная. Он намекнул, что может забыть или, наоборот, вспомнить кое о каких фактах. Дюбуа рассказал, что знал о процессе, о нашем стремлении доказать, что Дж Дж Джадвей написал «Семь минут» не для того, чтобы быстро заработать деньги, а как настоящий художник, честно и откровенно. На это Леру ответил: «Voilà,[16] тогда я знаю то, что вам нужно. В конце концов, я был его первым и последним издателем. Я был единственным человеком, кроме него самого, кто поверил в книгу. Я дам защите нужные факты».

— Он хоть что-нибудь сказал о Джадвее? — спросил Барретт.

— Только то, что они близки…

— Отлично! — обрадовался Зелкин.

— …и что он все нам расскажет, когда прилетит в Лос-Анджелес и когда ему заплатят, — ответил Кимура. — Дюбуа добавил, что наш свидетель хитер, как французская базарная торговка рыбой.

— Что дальше? — спросил Барретт.

— Дюбуа — сыщик и очень осторожный человек, может, даже перестраховщик. Поскольку кое-кто из друзей и знакомых Леру знал, что он остановится в Монте-Карло, Дюбуа решил вывезти его из Монте-Карло и спрятать в никому не известном месте. Он уговорил Леру переехать в Антиб, в маленький отель «Гардиоль», и зарегистрироваться под вымышленным именем Сабро. Леру согласился просидеть в номере до завтра, когда Дюбуа заедет за ним с билетами в оба конца и авансом, посадит его на «каравеллу», следующую из Ниццы в Париж, где Леру пересядет на рейс до Лос-Анджелеса. Дюбуа сообщит телеграммой, когда встречать самолет. Так что послезавтра у нас появится своя козырная карта. По-моему, нам повезло.

Положив трубку, Барретт вскочил на ноги и принялся шутливо колотить Зелкина.

— Полегче, полегче, — широко улыбаясь, запротестовал Зелкин. — А то я не смогу помочь тебе выиграть дело.

— Господи, Эйб, только сейчас я впервые почувствовал, что у нас появился шанс! — выпалил Майк Барретт.

— Да, сейчас у нас появился шанс и повод отметить. Давай я позвоню Саре и попрошу зажарить сегодня вечером лишнюю пару отбивных и охладить калифорнийское шампанское для Фила и тебя.

— Замеча… — начал Барретт, но что-то вспомнил и осекся. — Черт побери, ничего не получится. У меня сегодня свидание с Фей. Она согласилась вечером поехать со мной на собрание, посвященное сбору средств ОБЗПЖ в «Хилтоне». Главным оратором будет наш уважаемый противник, Элмо Дункан. Он скажет речь под названием «Свобода растлевать». Я подумал, что стоит незаметно пробраться в стан врага и провести разведку. Его сегодняшняя речь даст нам некоторое представление о вступительном слове на открытии процесса и покажет, какой он оратор.

— Ладно, отбивные подождут в холодильнике прилета Леру.

— А тем временем, — сообщил Барретт, возвращаясь к столу, — я посвящу следующий час одному сценарию.

— А именно?

— У нас появился свой «туз», и я должен написать для него незабываемую роль.

Они опаздывали, и Майк Барретт был в ужасе.

Собрание должно было начаться в половине девятого вечера, а они прибыли в отель «Беверли-Хилтон» без десяти девять. Барретт приехал к Осборнам вовремя, но Фей, как обычно, еще не оделась.

Оставив машину на стоянке отеля, Майк Барретт схватил Фей за руку и втолкнул через автоматически открывающиеся двери в огромный вестибюль. Девушка споткнулась.

— К чему такая спешка, черт побери? — возмутилась она. — Тебя вроде бы никто не приглашал почетным гостем. Почему ты всегда так торопишься?

— Дело не в том… — начал объяснять Барретт, но замолчал, зная, что она не поймет, и к тому же это было неважно.

Сегодняшняя спешка не имела ничего общего с его обычной торопливостью. Ему хотелось затеряться в толпе и незаметно пройти в зал. Для общества борьбы за праведную жизнь он был врагом, и сейчас ему предстояло ступить на вражескую территорию.