Семь лет за колючей проволокой

Или взять, к примеру, обыкновенные синтетические носки – особо ценятся яркие, многоцветные. Казалось бы, как можно оригинально их использовать? Оказывается, если их распустить, то из ниток и обыкновенной бумаги с клейстером можно сплести такие уникальные авторучки, что в осадок выпадают даже самые прожжённые вертухаи, отработавшие за решёткой не один десяток лет! Иногда, если не удаётся просто отобрать этот предмет «искусства», идут даже на то, чтобы его выкупить.

Я уверен, что, пока в России не переведутся самородки и «Кулибины с золотыми руками», что вряд ли произойдёт, нашу страну победить невозможно!

Чтобы закончить тему «Кулибиных» в неволе, приведу характерный пример, произошедший в одной из колоний, куда забрасывала судьба моего приятеля. Возглавлял ту зону некий полковник Петров, к которому не без уважения относились криминальные «Авторитеты»-. этот полковник слыл среди заключённых справедливым «Хозяином» и никогда не наказывал без вины.

И вот однажды во время утренней проверки на плацу к нему обратился пожилой зэк:

– Гражданин полковник, я могу выйти из строя и обратиться к вам лично?

– Да, слушаю вас, осуждённый! – с некоторым удивлением ответил полковник.

Пожилой зэк вышел из строя, держа в своих мощных жилистых руках внушительную коробку, красиво перевязанную двухцветной красно-синей лентой:

– Гражданин полковник, разрешите от имени всех зэков нашей колонии поздравить вас с днём рождения, пожелать вам здоровья и вручить от всех нас этот скромный подарок… – Старый зэк протянул ему коробку.

– Даже и не знаю, – несколько смутился полковник, – могу ли я принять от вас подарок? – Он чуть замешкался, не зная, как ему поступить.

– ЭТОТ подарок вы обязательно примете, – многозначительно произнёс старый зэк.

Видно, его интонация заинтриговала полковника настолько, что, переборов неуверенность, он развязал ленту, открыл коробку и вытащил из неё сверкающий никелированной поверхностью настоящий автомат Калашникова!..

– Да-а-а… – только и смог произнести полковник, в его голосе слышалось явное восхищение…

Позднее даже появилась легенда, будто бы никелированный рожок был забит под завязку настоящими боевыми патронами…

В камере на Красной Пресне, куда меня вкинули, я не обнаружил никого из знакомых, тем не менее, неизвестно с чьей подачи: Лёвы-Жида или кого-то из моих бутырских сокамерников, – меня встретили как старого знакомого. Определили на вполне «блатное» место: хоть и на втором ярусе, но у самого окна. Уже ближе к вечеру я понял, что это место действительно почётное и его обычно занимает только тот, кому доверяют.

Дело в том, что с этого места осуществлялась связь нашей камеры с прекрасной половиной Краснопресненской тюрьмы. Каким образом? При помощи так называемого «коня».

«Конь» – это небольшой мешочек, прикреплённый к обыкновенной верёвке определенной длины, либо специально сплетённый из ниток, добытых из распущенных носков, либо сшитой из тонких полосок, нарванных из матрасовки. С помощью такой верёвки пересылается письменное послание, или «дачка», то есть что-нибудь из еды или вещей, а то и собственные поделки (всё зависит не только от возможностей посылаемого, но в основном от ширины щели в решётке].

Чтобы послать «коня», нужно осуществить целый комплекс подготовительных мер. Во-первых, чтобы не «спалить коня», то есть чтобы его не заметили и не отшмонали менты, кто-то должен прикрыть своим телом глазок «кормушки», то есть стоять «на атасе». Затем при помощи отопительной системы, соединяющей все камеры тюрьмы, подается условный стук, то есть в какую камеру посылается «конь» и какая камера его посылает, затем выжидается, когда в ответ прозвучит другой условный стук. После чего «конь» просовывается в щель решётки, снова подаётся условный стук, уже для встречи «коня», и только после этого «конь» отправляется в путь.