Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

И вот наконец – все вокруг затаили дыхание – приближается желтый шелковый, золотом сверкающий на солнце паланкин юного Живого Будды. Его несут тридцать шесть мужчин в костюмах из зеленого шелка и красных тарелкообразных шляпах. Игра этих сочных цветов – желтого, зеленого, красного – завораживает. Над паланкином монах держит огромный, переливающийся всеми красками зонт из павлиньих перьев. Вся эта картина, будто взятая из давно позабытой восточной сказки, – настоящий праздник для глаз.

Мы хотим увидеть Далай-ламу

Все вокруг замерли в глубоком поклоне, никто не решается поднять глаз. Наверное, наши фигуры заметно выделялись в толпе, потому что мы склонились лишь чуть-чуть, стремясь во что бы то ни стало разглядеть Далай-ламу. И вот – к стеклу паланкина приближается точеное личико и улыбается нам! Черты полны естественной грации и достоинства, улыбка совершенно ребяческая. Мальчику тоже было очень интересно посмотреть на нас – мы почувствовали, как скользнул по нам его взгляд.

Медленно, ритмично и торжественно покачиваясь, паланкин проплыл мимо.

Удивительно, насколько точны и синхронны движения тридцати шести носильщиков. Позже я слышал, что они под руководством вельможи четвертого ранга неделями тренируются носить точную копию этого паланкина – вот откуда берется такая слаженность и ритмичное покачивание.

Духовная часть процессии миновала, настал черед светской власти. На великолепных скакунах по обеим сторонам паланкина ехали все четверо членов Кабинета министров. За ними несли еще один портшез, столь же роскошный, только носильщиков у него было меньше, – там восседал регент. Полный его титул – Тактра Гьелцаб Римпоче[52] – в переводе означает «Тигриная скала, драгоценный заместитель владыки». Это был старик семидесяти трех лет от роду. Он молча смотрел перед собой, даже улыбкой не приветствуя толпу, и как будто вовсе не замечая ее. Суровый заместитель юного божества имел равное количество врагов и друзей. Молчание стало почти давящим. За регентом верхом ехали представители «трех столпов государства» – настоятели монастырей Сэра, Дрепун и Гандэн. На них тоже были желтые накидки поверх монашеских одеяний, но шерстяные, а на бритых головах – плоские позолоченные шляпы из папье-маше. За ними двигалась светская знать – от высших рангов к низшим. У каждой группы особые костюмы, особенно привлекали мое внимание разнообразные головные уборы. Совсем гротескно смотрелись малюсенькие белые шапочки низшей знати, которые закрывали только узел волос на затылке и завязывались ленточками под подбородком.

Я был еще поглощен зрелищем, когда моих ушей достигли знакомые звуки. Надо же – гимн Англии! На половине дороги к летней резиденции расположился оркестр личной охраны. И вот сейчас мимо него проносят паланкин с Далай-ламой, и солдаты личной охраны отдают честь, исполняя английский гимн. Мне в жизни приходилось слышать и лучшее исполнение этой музыки, но никогда она меня еще так не потрясала. Это было, как я узнал позже, подражание европейским обычаям, не совсем верно понятым. Дирижер оркестра личной охраны вместе с несколькими другими офицерами проходил подготовку в английских частях в Индии. Он заметил, что эту мелодию исполняют в торжественных случаях и разучил ее. Насколько я знаю, на музыку был даже написан тибетский текст, но я ни разу не слышал, чтобы его исполняли.

Духовой оркестр вполне успешно, если не считать нескольких фальшивых нот у труб, в чем, наверное, повинна была нехватка кислорода, завершил исполнение гимна и присоединился к хвосту процессии. Теперь волынки заиграли шотландские мелодии. Это был оркестр городской полиции, состоявший из пятисот человек, расположившийся уже совсем вблизи летней резиденции.

В тибетской музыке, которую мне случалось слышать при различных обстоятельствах, бывают только одноголосые фразы, мелодии приятны для нашего уха, веселые и грустные мотивы сменяют друг друга, а ритм часто по нескольку раз меняется в одном произведении.

И вот процессия стала скрываться за широко распахнутыми воротами парка. Там церемония продолжится, а в конце будет официальный обед для всех чиновников.

Люди стали расходиться. Кто-то спешит вернуться к работе, а кто-то пользуется прекрасной погодой и тем, что оказался на природе, и устраивает пикник. Одно из больших ежегодных событий в жизни народа прошло. Люди с удовольствием немного продлевают себе праздник. Жены вельмож и торговцев щеголяют в новых летних шляпах, флиртуют и подолгу обсуждают процессию. Чуть поодаль кочевники складывают свои шатры, потея в овчинных тулупах, – они прибыли в город специально посмотреть на поезд Далай-ламы и теперь снова отправляются в свои холодные родные края, в Чантан.

Как ни один тибетец не хотел бы оказаться в Индии летом, так в теплое время года кочевники неохотно бывают в столице. Ведь город расположен на высоте «всего» 3700 метров, и кочевники, живущие в среднем на тысячу метров выше, совершенно не привычны к местному теплу.