Семь лет тишины (СИ)

— И посмотри на это с другой стороны. Даже если, — Наташа громко и протяжно сказала слово «если», — он с кем-то спал до тебя, то сам посуди — он же тебя пригласил все равно? И пригласил изначально не для секса. Не для секса! Так ведь? Это о многом говорит!

— Ну… Я просто… Не имею права от него ничего требовать, но внутри все сжимается, как подумаю, что я для него просто мальчик для секса. И что он обо мне не думает совсем.

— Он о тебе, конечно же, думает. Но просто не в том ключе, в котором о нем думаешь ты. Он о тебе не «уже» не думает, а «еще» не думает. Усекаешь?

— Усекаю, — буркнул Денис. — Хочу написать ему.

— Напиши! Даже если без результата!

— Да пофигу на результат. Пусть он даже смайлик в ответ пришлет. Мне бы просто знать, что в эту секунду его пальцы пишут мне, что его мысли обо мне хотя бы так.

— Да, Тихонов… Угораздило же тебя.

— Это точно. И ведь в теории он же мог бы быть точно такой, как есть, но туповатый. Или такой, как есть, но чтоб от него воняло. Или член маленький. Или картавил. Или, не знаю, курьером работал. Или кончал чтоб быстро. Или с родителями вместе жил. Или бухал. Или ростом ниже меня был. Или на «Матизе» ездил. Или…

— Тихонов, ты прав — только в теории. Мы тебя, что ли, плохо знаем с тобой? Если на тебя и мог рухнуть кто-то с неба, то только такой. Чтобы все при нем. В полной комплектации. Только так и никак иначе. Чтобы если и снесло башню, то капитально и надолго, как и произошло. Вообще без вариантов. Иначе ты будешь не ты, Тихонов. Расскажи лучше, как у тебя проходит общение с тем великолепным романтиком? Как его там — Мэн?

— Мэн. Он же Эндрю, он же Андрей.

— Он же Гоша!

— Ага, он же Гоша, — засмеялся Денис. — Он очень мне нравится. Мне даже один раз показалось, что я в него немножко влюбился. Он такой необыкновенный, красивый, а главное — я ему интересен!

— Ну потому что Рома твой — секс-машина. Это не плохо, но просто это факт. Понятно, что он параллельно с тобой трахает всех направо-налево.

— Уверен, что Мэн трахает их еще больше, — сказал Денис. — По поводу Ромы не знаю, Карпова. Вот правда. Свечку не держал, поэтому хрен поймешь, действительно ли у него сейчас все грустно, сплошная работа и все такое, или он просто так говорит.

— Ты продолжай с этим Андреем общаться. Я обожаю таких людей. Нестандартных. Когда твой плач Ярославны по Роме поутих — это же все благодаря ему?

— Ну да. Я и не собираюсь с ним прекращать общение независимо от того, как пойдет с Ромой.

— Вот и замечательно. Ну, пойдем, может?

— Пошли. У меня завтра тяжелый день. Утром надо успеть Сашу с Иркой на вокзал отвезти, потом после обеда процесс тот по итальянке.

— Где пацана делят?

— Ну да. Надо готовиться.

— Очень интересно! Ты отпишись мне потом, как процесс пройдет!

====== Глава 22 ======

— По иску Ведерникова Олега Владимировича к Палмери Франческе об определении места жительства ребенка есть кто? — монотонно спросила помощница, выглядывая в коридор. Денис и его коллега Алла Елисеева прошли в зал. Вместе с ними в зал зашла очень толстая женщина, похожая на какую-то добродушную тетушку из диснеевского мультика. «Наверное, опека пришла», — сказала Денису Алла.

Из совещательной комнаты вышла судья. Сегодня она, казалось, была еще привлекательнее — густые светлые волосы волной спадали вниз, контрастируя с мантией, а очки в черной оправе внушали строгость и рабочий настрой одновременно.

— Уважаемые стороны, сразу говорю, что мы получили вчера по электронке ходатайство от стороны истца. В связи со срочной командировкой представителей они просят отложить заседание и не рассматривать дело по существу. Вот, если хотите, посмотрите, я тут скан распечатала, — судья обратилась к Денису.

Денис подошел к судье и взял из ее рук распечатку. Быстро пробежавшись по тексту, он вернул документ и сказал:

— Уважаемый суд, мы не будем возражать против отложения. Тем более, как я вижу, адвокаты истца пишут о том, что собираются о судебно-психологической экспертизе родителей ходатайствовать.

— Суд будет откладывать заседание, — решительно сказала судья. — Но до этого суд хотел с органами опеки пообщаться, у нас сегодня аж целый представитель в зале.

— Да, Ваша честь! — толстая женщина резво вскочила с места и смущенно улыбнулась.

— Подскажите, пожалуйста, вы сформировали свою позицию по делу? — спросила судья у юриста органов опеки.

— Пока никак не сформировали, Ваша честь! Ну то есть мы в курсе, о чем иск и о чем, соответственно, встречный иск. Но мы просто обычно обследуем жилищные и прочие условия, смотрим, в какой обстановке воспитывается ребенок. А в нашем же случае ребенок, как написано в иске, целый год у нас в России не живет, в итальянскую школу ходит. Я, честно говоря, затрудняюсь предположить, как мы тут выскажемся при данных-то обстоятельствах. Если ничего не изменится, будем на усмотрение суда оставлять. Мы не знаем сейчас, что там эти условия из себя представляют.

— Собой, — послышалась реплика судьи.

— Простите, Ваша честь? — прищурилась юрист органов опеки.

— Не «представляют из себя», а «представляют собой».

— Ну… да… наверное.