Семь лепестков

— Это была моя идея, — сквозь слезы говорила девушка, — когда мы были в первом классе, я придумала это Семитронье… мы в него играли несколько лет… а потом я поняла, что у Милы это серьезно… что она уже не Мила, а Имельда — и я испугалась.

Антон погладил ее по плечу, но Алена раздраженно скинула его руку. Он чувствовал себя отвратительно: кто же мог знать, что его вопрос о королевстве, которое упомянул Шиповский, обернется неожиданной истерикой? Какой смысл разбираться во всем этом — Милу уже не вернуть, а лично ему было бы куда интересней узнать, что Горский думает про Женю, ее одноклассников и фальшивую марку кислоты.

Сегодня Алена пришла прямо с работы и была одета в униформу бизнес-вумен: строгие лодочки, светлые колготки, юбка чуть ниже колена, пиджак и светлая блузка. Теперь, когда ее косметика расплылась от слез, весь этот образ казался смазанным.

Раздался зуммер переговорного устройства, Горский, прокричав в микрофон «Олег, это ты?», открыл дверь. Антон поразился, какую бешеную деятельность развил Юлик за последние несколько часов.

Видимо, его трава не цепляет, — подумал он, — а если цепляет, то не так, как меня.

Трава в этот раз была сильная: Антон специально купил самые лучшие шишки, которые смог вызвонить: финансовая проблема в очередной раз чудесно разрешилась, когда выданные Владимиром деньги уже начали кончаться. Два дня назад вдруг снова позвонила Лера, которой Поручик все-таки выдал денег на квартиру. При этом он сознался, что в какой-то момент думал о том, что Лерка дала Жене марку, но теперь, когда все заговорили об убийстве, он понял, что она ни при чем. Лера, считавшая, что слова Антона как раз и стали основой этой новой версии, сочла необходимым поделиться с ним — по причинам, которые Антон назвал бы магическими, а Лера предпочитала называть этически-религиозными. Как бы то ни было, фантастическая сумма в тысячу долларов перекочевала в тощий антонов бумажник на условиях того же беспроцентного кредита с неопределенным сроком отдачи, что получила Лера — только сумма была раз в тридцать меньше.

Денежные потоки ничем не отличаются от любых других — и, точно так же, как, получая заряд космической энергии, иногда стремишься поделиться им с другими, Антон посчитал правильным что-то сделать для Горского. Денег бы тот не взял, и потому хорошие шишки были, с точки зрения Антона, лучшим выходом. К тому же он все равно брал их и на свою долю.

Шишки оказались даже слишком хороши: его вырубило с первого косяка, да так, что он не помнил, как Алена оказалась у Горского. Просто в какой-то момент Антон оторвался от созерцания изнанки собственных век и стал слушать историю про Семитронье, о котором он мельком упомянул Горскому, пока забивал косяк.

— Было пять королей и две королевы. Две королевы — это мы, нас звали Имельда и Элеонор. К моменту, когда мы расстались с Милой, у нее в голове уже созрел план спасения Семитронья…

— Почему его надо было спасать? — спросил Горский со своего кресла.

— Потому что еще до нашей встречи Семитронье было разрушено. И мы должны были вступить в брак со всеми пятью королями… и тогда мы бы образовали такой круг… из семи частей.. и Семитронье было бы восстановлено.

— Что-то вроде алхимического брака? — спросил Олег, оторвавшись от пустой беломорской гильзы.

— Наверное, — не очень уверено ответила Алена.

— Ты табаку побольше клади, — со своего места подал голос Горский, — а то просто крутейшая вещь… никакого ЛСД не надо.

— Мы привычные, — сказал Олег, растирая шишечки между пальцами. — Тут и к доктору ходить не надо, и без Юнга все понятно. Семь властителей — это семь металлов, соответствующих семи планетам. Солнце — это золото, Луна — серебро, Марс — железо, Меркурий, ясное дело, ртуть, Юпитер — олово или цинк, не помню точно, Венера — медь, а Сатурн — свинец.

— Кажется, я начинаю понимать, — произнес Антон одними губами, — семь металлов, семь планет и семь дней недели. В каждый день недели надо носить свой металл…

Он глубоко задумался. В наркотических прозрениях была одна беда — по мере того, как так называемая реальность вступала в свои права, они утрачивали убедительность. Семь дней недели, семь лепестков, семь разрушенных тронов…

— Откуда ты все это знаешь? — спросил он Олега.

— Я специально про дни недели все изучал, — ответил тот, — потому что в вудуистком пантеоне боги тоже разнесены по дням недели. Эшу — понедельник, Огун — четверг, Шангу — пятница, Барон Самеди, сам понимаешь, суббота и так далее.

— Круто, — сказал Антон

— И, значит, — продолжил Олег, — если семь властителей — это семь металлов, то можно считать, что Мила не умерла. Что просто произошло превращение, алхимическая трансфигурация…

И он, взорвав, протянул косяк Горскому.