Семь легенд мира

Отоспаться по-настоящему айри удалось уже глубокой зимой, когда удачно прошла закалка, клинок сел на рукоять, сын кузнеца устроился рядом мастерить ножны, а сам Медведь выгнал айри из кузни под ехидные поддевки всех трех Орланов и осмелевшего старосты. Старый взялся за полировку клинка, в которой считал себя непревзойденным мастером. Сердито хлопнул дверью, сообщив, что такое ответственное занятие – не для ослабевших рук и красных слезливых глаз. И в нынешнем виде дракон годен лишь пугать супротивника из Куньей слободы, пусть тем и займется. Вэрри благодарно и покорно сдался. Луч, может быть, и содержал частичку души Миратэйи, но его собственной в клинке уместилось не меньше. Но, надо признать, и прочие приложили усилия. Так можно ли их расстраивать?

Он проведал Актама и пошел спать.

Утром рядом снова сидела Мира, и в руках у нее были давно добытые у Тофея заячьи шкурки. Белые с серебряным узором, редкостные. Как раз как просила.

Неделю айри с удовольствием возился, выкраивая для арагни шапочку и поясняя, какой она будет. Мира щупала заготовки, слушала пояснения, морщила нос и требовала внести изменения. Он ругался для порядка и послушно переделывал, как велено. Потом пришло время кошеля с серебром, заранее запасенным на пряжки. Миратэйя настояла на своем и здесь: все пряжки отливались и чеканились разными, хотя обычно так не делают. Но ведь это – ее куртка! Так на рукавах устроились два Норима, справа голова, а слева конь целиком, летящий иноходью. У воротника прыгали Тирр и Лой’ти, четырежды переделанные по требованию несносной заказчицы. Нашлось место и для Актама с Глядом, и для далекого Рифа. Первая проба готовой куртки и шапочки совпала с днем великого побоища жителей Брусничанки и Куньей слободы за «прошлогодний снег на тутошней полянке, соседями негодными до последней крохи по весне уворованный», как объявил Тофей. Соседи грозили кулаками с дальнего края полянки и шумно предъявляли не менее страшные счета наглым охотничкам, потоптавшим лучшие поганки в лесу.

Вэрри скромно устроился с краю, уступая главное место в середине боевого беспорядка селян еще довольно тощему, но уже и теперь опасному и крупному Яромилу. И, может быть, не собрался бы воевать вовсе, вопреки настойчивости Миры, но тут поляну длинными прыжками перелетел Тирр, визжа и щелкая совершенно восторженно. «Куна сманивают» – сердито зарычал Тофей. И тем дал начало потехе.

Айри не помнил, как очутился в ее гуще и как пробивался сквозь ряды союзников и противников. Кажется, вполне успешно: у него была важная цель. Тирр так пищать и радоваться мог только одному человеку. Хотя это и невозможно, перевал закрыт снегом плотно… Навстречу ему не менее успешно двигался гость слободы.

В сумерках два старосты торжественно поделили снег. И, вполне довольные собой, селяне всей толпой пошли и поехали, загрузившись в сани, в проигравшую Кунью слободу «за трофеями»: столы уже с полудня ломились от еды, приготовленной в обеих деревнях. Выиграть слободчане и не надеялись, зная о гостях в Брусничанке. Правда, проиграли с честью, ведь и их войско укрепилось накануне нежданным, но весьма толковым бойцом.

Ронг лишь усмехнулся презрительно, слушая удивленные речи о непроходимом и опасном перевале. В его родных горах род Хранителей такие снега и перевалы опасными не считает. Сложно, само собой, тем более – когда дорогу не знаешь толком, лишь с чужих слов. Но вполне посильно. А чего они ждали? У него из-под носа воруют упчоча и рассчитывают отсидеться за перевалом в безопасности? Мира виновато шмыгала носом и мяла шапку, склонив голову и тяжко вздыхая. Все это она проделала за спиной у обожаемого дракона: пусть-ка страшный Ронг попробует там достать. Напрасные усилия, место надежное!

Расчет оправдался. Ронг ограничился тем, что передал девочке устное обещание Деяны по весне выпороть ученицу настоящими розгами. Впрочем, лукавая надеялась и от этого наказания спастись возле дракона.

Хранитель прибыл за перевал спешно, среди зимы, опасаясь за жизни оказавшихся здесь людей. Он собирался в крайнем случае позвать птиц, чтобы вытащить всех в степь до весны и тем спасти. Но пока не звал, туманно намекая на «обстоятельства». Вэрри смеялся до слез. Наконец и его подловили более ловкие интриганы. Первым добрался, больше всех знает, князей спас – а «обстоятельства» для него тайна. Впрочем, определенные догадки нашлись. Он прищурился, оглядываясь на Миру. Девочка упрямо замотала головой: она, может, как снавь и вычитала в сознании многое, но не скажет. Все же виновата перед Ронгом и его Тирром, вот и будет молчать.