Семь кругов Яда

Мозг обрабатывал несколько вариантов, склоняясь к мысли, что, пока я лежала без сознания в лесу, мимо проезжал прекрасный принц. Его высочество увидело меня, обрадовалось дохлятинке, оттащило в свой дворец, заочно для меня познакомило с родителями, махнув моей безвольной рукой, выслушало мнение, что дохлый голубь, дохлый кот и прочая снулая живность, которую стаскивали во дворец ранее, — это было в какой-то степени даже мило по сравнению с дохлой невестой. Но принц-некромант был настроен решительно и требовал, чтобы нас как можно быстрее сочетали узами брака. Смерть, которая должна была нас разлучить, задумчиво почесалась косой. «Она же вонять начнет», — скривилась будущая свекровь, предугадывая будущие трудности совместного проживания. «Зато молчаливая!» — обрадовался свекор, поглядывая на жену.

Все тело ломило так, словно на церемонию бракосочетания бессовестный принц тащил меня за руку по ступенькам, но гул в голове свидетельствовал, что все-таки за ногу, как машинку на веревочке.

Странные мысли роились вокруг уже не такого пресветлого образа принца. Хотя бы потому, что, вместо постижения тонкостей государственного управления, он бесцельно шлялся по лесу.

Я сползла с кровати, понимая, что принц на радостях даже не удосужился меня раздеть, пошлепала босыми ногами по каменным плитам, подползла к зеркалу, из которого на меня сонно взглянуло лохматое чудовище. «Самка!» — обрадовалось чудовище, душераздирающе зевая. Тушь текла по щекам, во взгляде читалось: «Сижу, грущу, как Хатико. Мечтаю, чтобы меня забрал Ричард Гир!» Пригладив волосы и одежду, я вышла за дверь, чувствуя, как за мной крадется плохое настроение, чтобы покусать меня как следует. Эх, не раскрыла я тему печенек, не раскрыла! Надо было на вкусовые качества напирать! Пальчики облизать! Нет, я, конечно, знаю пару семей, в которых мужик за печеньку душу дьяволу продаст, но… В моей голове мысленно маршировало черное воинство под девизом «Хотим печенья!». Моя фантазия уже рисовала картинку, как черные рыцари влетают в каждый дом, заставляя хозяев прикидываться мебелью. «Печенье есть?» — рявкает гора доспехов и мускулов, шаря по сусекам в поисках очередной дозы кондитерки… Госнаркоконтроль прищурился и погрозил мне пальчиком.

— Сюда! — рявкнул какой-то постовой, несущий почетный караул возле двустворчатой двери.

Я вошла в тронный зал, понимая, что принц-некрофил катается не по лесу, а по кладбищу, в поисках целевой аудитории. Поэтому мы с ним не встретились.

— Бе-е-едненькие. А помыться пробо-о-овали? Просто водичкой? А с мы-ы-ылом? — подпирая рукой щеку, протянул Эврард, пока перед ним чесались восемь несчастных, но очень злых и нервных бомжей знакомой наружности. — Но убить ее я вам не да-а-ам. Она — моя-я-я. Моя-я-я детка…

— Вообще-то, я сама по себе девочка! — фыркнула я, привлекая всеобщее внимание. Нет, можно было бы пустить скупую слезу от того, что начальство меня так ценит, но я собираюсь написать заявление на увольнение и вернуться к голодному «политолоху», ибо, когда видела во сне похожие приключения, всегда старалась проснуться в холодном поту. Я повела плечом, вспоминая, что у меня была сумка, но сумки не было. В комнате ее тоже не было… Та-а-ак! Его гадостное высочество встало с трона и подозвало меня.

— Челом бью, царь, великий князь! Не вели козлить, но оставаться здесь не планирую. Схема работает, так что вперед! Завоевывай! А теперь вопрос! Где моя сумка? Отвечай! — рявкнула я, представляя некое ООО «Корсика» и ее генерального директора Наполеона, предлагающего портрет императора в каждый дом.

— В надежном ме-е-есте, — негромко заметил Эврард, улыбаясь, как котенок по имени Гав. — Я ее спря-я-ятал. Не мешало бы извиниться за опозда-а-ание.

— Простите за задержку! — ядовито ответила я, отвешивая нарочито демонстративный реверанс. Если я и плачу дать вежливости, то пусть она предоставляет мне какие-то льготы.

— Так быстро? — удивленно поднялись брови. — Я ду-у-умал, что подожда-а-ать придется ме-е-есяц. Наверное, я даже подумаю взять вину на себя-я-я…

Я шла к этому гаду с горячим желанием прикончить на месте, если не физически, то морально. И честно взять вину на себя! Да так, чтобы тараканы подхватили его упавшую самооценку и поволокли под плинтус! Да чтоб его ежики унесли за такие шутки!

— Су… — шипела я, приближаясь к герою не моего обмана, — мку сюда! Быстро!

— А щито поделать? — развел руками и, судя по всему, меня этот принц гадский. — Де-е-етка, а ты что хотела? Но если хо-о-очешь бросить начатое, позорно отступить, сбе-е-ежать и трусливо спря-я-ятаться, тогда я тебя не держу. Я вообще тебя не держу. Ты мне больше не нужна. Я увидел то, что хоте-е-ел… Но если настаиваешь, то мы договоримся. Причем догова-а-ариваться со мной будешь ты.

— Сейчас ты у меня договоришься! — рявкнула я, негодуя и мысленно разрывая его на сувениры.