Семь королевских невест

— Нет, — ответила я, найдя глазами нужную строку в контракте. — Сумма перечисляется на наш счет и возврата ее не потребуют, даже если я не справлюсь с отборочными испытаниями. Это деньги на «первостепенные нужды участницы», вот. А тем, кто выйдет в основной турнир, заплатят еще.

Мама заметно повеселела.

— Это хорошо. Сегодня же купим тебе все необходимое, а завтра отец отвезет тебя куда велели.

— Это что же, мы не поедем в столицу? — обиженно закричала подслушивавшая Беренис, выглядывая из-за дивана. — Но я так не хочу. Вы обещали!

— Поедем, дорогая, — успокоила ее мама. — Непременно поедем. И будем смотреть все этапы из специальной ложи, отведенной для родственников участниц.

— Это в случае, если меня не отправят домой после первого этапа, — мрачно заметила я.

— Джемма, дорогая, — в голосе мамы звучали стальные нотки, — ты ведь постараешься, правда? Очень-очень хорошо постараешься и пройдешь хотя бы во второй тур. Да, милая?

— Да, мама, — уныло пообещала я. — Конечно, я постараюсь.

Вот только никакой уверенности в собственных силах я не ощущала. Ведь среди претенденток непременно окажутся куда более достойные девушки. О том, как сильно разочарует маму мое поражение, я старалась не думать. Расстроенная мама — что бы ни послужило поводом для ее огорчения — способна осложнить жизнь кому угодно.

Загородное имение его величества поражало роскошью. Нашей семье принадлежало большое поместье, некогда дававшее неплохой доход. К сожалению, из отца получился не лучший землевладелец. Управляющий подворовывал, а лет пять назад обнаглел так, что его просто не могли не поймать за руку. В результате воришку выставили вон, но найти на его место толкового человека никак не удавалось. К тому же последние три года выдались неурожайными: поздние весны, холодные лета. Для наших знаменитых виноградников такая погода оказалась губительной, и семья подошла очень близко к черте, именуемой страшным словом «разорение». Денег на то, чтобы вывезти в свет только-только закончившую обучение старшую дочь, то есть меня, не хватало, вот мне и пришлось год просидеть в провинции, развлекаясь только прогулками, чтением романов да играми с младшими сестрами.

Так вот, это я к тому, что родительский дом тоже никак не походил на хибару бедняка. Огромный белый особняк с колоннами, портиками, разбитыми во дворе цветниками всегда казался мне воплощением поистине южного великолепия, но теперь выяснилось, что он значительно проигрывает королевской резиденции. Серый гладкий камень (все-таки столица находилась гораздо севернее моих родных мест), фигурно подстриженные кусты вдоль подъездной аллеи, фонтан, изображавший деву с кувшином, алые и белые розы. И позолота. Много, очень много позолоты. В выложенный мозаичной плиткой холл я вступила растерянной. Отец крепко держал меня за руку — видимо, на него тоже окружающее нас богатство подействовало угнетающе. Как-то разом оно напомнило о том, что сейчас я — далеко не самая выгодная партия даже для придворного, не говоря уж о короле. Мой новенький темно-синий дорожный костюм, купленный на полученные за участие в конкурсе деньги, тут же показался мне излишне скромным. А уж когда я увидела, во что одеты столпившиеся в холле девицы, то с трудом подавила желание спрятаться за ближайшую колонну.

В глазах рябило от разноцветных нарядов, в ушах звенело от многочисленных голосов.

— Куда нам? — шепотом спросила я.

Отец в растерянности крутил головой. Встретивший нас слуга куда-то испарился.

— Ой, Джемма! — услышала я знакомый голос. — И ты здесь!

Элли. Моя лучшая подруга, с которой мы ни разу после выпуска не виделись, зато писали друг другу длинные письма каждую неделю. Она тоже участвует в конкурсе? Я обрадовалась — вдвоем нам будет легче. Но ведь в прошлом письме Элли намекнула, что родители подобрали ей жениха. Куда же он делся?

— Джемма. Как замечательно! — продолжала радоваться подруга. — Мы опять будем жить вместе, делиться друг с другом самым сокровенным, поддерживать и подбадривать — как в пансионе!

Я с огорчением отметила, что одета Элли не в пример богаче меня. Бархатное платье бордового цвета оттеняло белую кожу и светлые волосы, в ушах подруги покачивались серьги с рубинами, а на пальцах сверкали кольца. Мне стало совсем неловко за свой костюм из синей шерсти.

— Джемма! — тормошила меня Элли. — Разве ты не рада меня видеть?

— Рада, конечно.

В конце концов, одежда ничего не значит. Разве может мой скромный наряд перечеркнуть годы нашей дружбы? Элли неважно, что у моей семьи нет денег на выезды, иначе бы она не дергала сейчас меня за рукав, оживленно болтая.

— А кто тебя привез? Меня — старший брат, помнишь его?

Алана я припоминала смутно, потому как видела его всего один раз, будучи ещё десятилетней девчонкой. Но кивнула, чтобы не разочаровывать подругу.

— Конечно, помню.