Семь ключей от Зазеркалья

Декан факультета стихий заговорщицки приложил палец к губам. Я кивком дала понять, что поняла предостережение, и мы дружно прислушались к шумному спору.

— Это мой факультет, и вы не имеете права принимать на него сотрудников, даже не соизволив посоветоваться со мной! — бушевал профессор Джейкоб: теперь я отчетливо опознала его по голосу.

— Это еще и мой институт, и я имею полное право пригласить лектора по своему усмотрению! — возразил профессор Крофт.

— Только после консультации с деканом! Мне лучше знать, каких специалистов не хватает на моем факультете!

— Ну почему же, я отлично осведомлен обо всех сложностях. Вы сами регулярно меня в них посвящаете и требуете в срочном порядке решить все вопросы, — не без иронии парировал ректор.

— Финансовые, профессор, финансовые и организационные!

— А ректорат решил пойти вам навстречу и оказать помощь с кадрами! Причем, заметьте, полностью за наш счет. Бюджет вашего факультета остался нетронутым. Могли бы, между прочим, сказать спасибо. Я раздобыл вам специалиста, который повысит интерес к кафедре зеркальных глубин. А это значит, что в следующем году вы можете ждать серьезного притока студентов!

— Послушайте, мы здесь что, по-вашему, продвигаем науку или торговлей занимаемся?

— Вот только давайте обойдемся без лицемерия. Вы не хуже меня знаете, насколько необходима науке денежная подпитка. Но не будем уходить в сторону от сути. Вы сетовали на нехватку преподавателей-практиков, в особенности зеркальщиков. Иоланда Блэр — первоклассный практик. Завладеть вниманием студентов она тоже умеет и отлично продемонстрировала это на дне открытых дверей. Так что же вас не устраивает?

— Вы, видимо, так увлеклись восторгами, профессор Крофт, что не обратили внимания на суть того выступления. А между тем оно посвящалось способу бежать из тюрьмы.

— Не самое бесполезное умение в наши дни, — не колеблясь, ответил ректор.

— Ну знаете, это полная чушь! — взорвался Джейкоб и решительно зашагал по коридору.

К счастью, наша дверь не была распахнута настежь, так что нам с Кейлом удалось, застыв без движения, остаться незамеченными. Сердитый декан факультета зеркальных глубин пролетел мимо, подобно урагану. Когда опасность миновала, я подняла глаза на хозяина кабинета и внезапно осознала, насколько близко друг к другу мы все это время находились. На какой-то миг мне показалось, что его лицо вот-вот станет еще ближе. Но мы оба замешкались, момент был упущен, и Кейл, слегка смутившись, отошел к рабочему столу.

— Я просто подумал, что ты не захочешь сейчас случайно столкнуться с кем-нибудь из них, — объяснил свое недавнее поведение он.

— И правильно подумал: это действительно было бы некстати, — признала я, тоже проходя в глубь кабинета.

Пожалуй, не стоило спешить с выходом в коридор — на всякий случай.

— Как впечатления от первого занятия? — поинтересовался Кейл.

Смущение уже покинуло его, и теперь он говорил в своей обычной непринужденной манере.

— Ты знаешь, вполне приемлемые, — проговорила я и сама удивилась этому факту.

Раньше мне казалось, что уроки будут в тягость, и радовало лишь одно: весь этот фарс продлится лишь несколько недель. Но, как ни странно, ощущения от лекции и практикума остались вполне позитивные. Позитивными оказались и ощущения от недавней близости Кейла, и это тоже было удивительно. Я успела буквально почувствовать его дыхание на своем лице, и это не раздражало. Даже наоборот, было по-своему приятно. Это, пожалуй, стоило обдумать, но не сейчас.

— Я ничуть не удивлен. — Мне потребовалось секунд десять, чтобы понять, о чем именно он говорит. — Они действительно хорошие ребята. Даже самые безалаберные, у которых, казалось бы, ветер в голове. Возраст, гормоны, романтика студенческих лет. Все это берет свое. Но, в сущности, они умны и по-настоящему заинтересованы в результате. А если профессор им по-настоящему нравится, они душу за него готовы отдать.

— Я надеюсь, в этом институте никто не взимает плату за обучение в душах. Кроме Джейкоба, конечно, — пошутила я.

— Тебе это, наверное, покажется странным, но Джейкоб тоже неплохой парень. Со странностями, конечно, и с тяжелым характером. Но последнее можно понять: у него вредная работа, — хитро усмехнулся Кейл.

— По себе судишь? — хмыкнула я.

— Не без этого. Сердишься, что я заступился за Джейкоба? — спросил он, посерьезнев.

— Что за глупости? Наоборот. — Садиться не хотелось, но я для удобства облокотилась о стул. — Если хочешь знать, я всецело на его стороне в этом споре с Крофтом. Совершенно не понимаю, как можно было принять на работу кругом подозрительную личность вроде меня. Тут есть от чего взбеситься. Что, цинично прозвучало? — полюбопытствовала я, заметив, что Кейл окончательно посерьезнел и пристально глядит на меня, склонив голову набок.

— Цинизм — это, знаешь ли, не самый страшный недостаток, — отозвался он. — Вообще люди с тяжелым прошлым делятся на три категории. Первые ломаются, вторые начинают ненавидеть весь мир, а третьи становятся циниками. Твой вариант совсем не плох.