Семь камней

Так она поступила и теперь, но на этот раз это не устранило сомнения. Может, ей надо было самой приехать туда, где жила ее мать, появиться на пороге без предупреждения. Таким был ее первый импульс, и он все еще не давал ей покоя. Наконец она решила вместо этого послать приглашение, самое простое и лаконичное, – попросить миссис Симпсон оказать ей любезность и приехать в ее квартиру на Грейт-Райдер-стрит в два часа в понедельник восьмого июня.

Сначала она думала послать письмо и попросить разрешения приехать к миссис Симпсон – ей это казалось более вежливым. Но она опасалась получить отказ – или, еще хуже, не получить никакого ответа – и поэтому отправила приглашение. Если мать не приедет в этот день, вариант с порогом ее дома по-прежнему останется. И, Бог свидетель, она так поступит…

Записка шуршала в ее кармане, она достала ее – в который раз, – развернула и прочла строчку, написанную твердым, круглым почерком – вероятно, рукой миссис Симпсон – без приветствия или подписи, обещаний или упреков.

«Ты считаешь это разумным?» – говорилось там.

– Ну, пожалуй, нет, – сказала она вслух, с раздражением и сунула листок в карман. – Но какое это имеет значение?

Стук в дверь – и у нее едва не остановилось сердце. Она пришла! Раньше срока – до двух часов еще оставалось пятнадцать минут. Но, может, миссис Симпсон и самой не терпелось с ней увидеться, несмотря на холодную сдержанность записки?

Служанка – Элиза, солидная женщина средних лет, вся в накрахмаленном – взглянула на Минни и по ее кивку спустилась в холл и открыла дверь. Минни снова погляделась в зеркало (господи, у меня совершенно безумный вид), разгладила вышитую юбку и надела на лицо сердечное-но-сдержанное выражение.

– Полковник Кворри, мэм, – сказала служанка, входя, и шагнула в сторону, чтобы впустить гостя.

– Кто? – удивленно спросила Минни. Высокий джентльмен, появившийся в дверях, остановился и с интересом оглядел ее с ног до головы; она вскинула подбородок и ответила на его приветствие.

Он был одет в красный мундир – пехоты. Он был красив яркой красотой, темноволосый и бравый, – и знал об этом, подумала она, пряча улыбку. Она знала, как обращаться с такими красавцами, и позволила своей улыбке расцвести.

– Ваш покорный слуга, мэм, – ответил он, сверкнув прекрасными зубами, грациозно поклонился, выпрямился и сказал: – Сколько вам лет?

– Девятнадцать, – ответила она, без колебаний прибавив себе два года. – А вам, сэр?

Он заморгал.

– Двадцать один. А что?

– Я увлекаюсь нумерологией, – сообщила она серьезным тоном. – Вы слышали о такой науке?

– Э-э… нет. – Он по-прежнему с интересом разглядывал ее, но теперь интерес был уже другого рода.

– Ваша дата рождения, сэр? – спросила она, скользнула за небольшой, украшенный позолотой столик и взяла перо. – Будьте любезны, – вежливо добавила она.

– Двадцать третье апреля, – сообщил он, слегка скривив губы.

– Так, – сказала она, быстро записав цифры, – значит, два плюс три получится пять, плюс четыре – апрель ведь четвертый месяц, – любезно пояснила она. – Получается девять, а теперь мы прибавим цифры вашего года рождения, получится… один плюс семь плюс два плюс три? Да, вот так… в сумме двадцать два. Теперь мы сложим обе двойки и получим четыре.

– Очевидно, так, – согласился он, подошел к столу и посмотрел через ее плечо на листок, где она написала крупную четверку и обвела ее кружком. Он стоял близко, и от него исходило тепло. – Что это означает?

Она немного расслабилась в своем тесном корсете. Теперь она владела им. Когда у них пробуждается любопытство, ты можешь заставить их сказать что угодно.

– О, четверка – это самая мужественная из цифр, – заверила она вполне искренне. – Она означает сильного и постоянного человека. И чрезвычайно надежного.

Он расправил плечи еще на полдюйма.

– Вы очень пунктуальны, – сказала она, взглянув на него из-под опущенных ресниц. – Здоровый… сильный… вы подмечаете детали и прекрасно контролируете сложные вопросы. И вы верный – очень верный тем, кого любите. – Она одарила его мимолетной, но восхищенной улыбкой.

Четверки неглупые и упорные, но соображают медленно, и она удивилась в который раз, как часто цифры оказываются правы.

Тут она услышала негромкое тиканье напольных часов, и ее пронзила тревога. Ей надо выпроводить его, и поскорее.

– Но я сомневаюсь, сэр, что целью вашего визита было желание что-то узнать о нумерологии.

– Видите ли. – Он оглядел ее с ног до головы, как бы оценивая, но она могла сказать ему, что это было слишком поздно. – Видите ли… говоря откровенно, мадам, я хочу нанять вас. Как бы для… некоторого деликатного дела.

Еще один небольшой шок! Значит, он знал, кто она такая. Правда, в этом не было ничего необычного. В конце концов, это был бизнес, где все отношения строились на устном слове. И ее точно знали в Лондоне как минимум три джентльмена, которые могли вращаться в тех же кругах, что и полковник Кворри.