– А я-то решил, что вы с Мэланом выбрали меня из-за моего костлявого лица, – протянул он, преувеличивая свой акцент. Он откинулся на спинку стула с подчеркнутой небрежностью. – Итак, Польша? – Значит, это не было простым совпадением, в конце концов, или же единственным совпадением была поломка «Долли», из-за которой он раньше обычного пришел с поля. В каком-то смысле его утешало, что не проклятая рука судьбы похлопала его по плечу и продырявила трубку подачи бензина. Рука судьбы вмешалась в его жизнь раньше, когда он оказался в звене «Зеленых» вместе с Анджеем Колодзиевичем.
Анджей был настоящим
– Польша, – подтвердил Рэндолл. – Мэлан говорит, что вы можете поддерживать разговор на польском. Это верно?
– Я могу заказать выпивку, завязать драку или спросить дорогу. Пригодится мне что-нибудь из этого?
– Возможно, последнее, – очень сухо ответил Рэндолл. – Но будем надеяться, что дело не дойдет до этого.
Агент МИ-6 отодвинул в сторону формуляры и развернул карты. Джерри невольно наклонился вперед, словно притянутый магнитом. Карты были официальные, но с пометками – кружками и крестиками, – сделанными чьей-то рукой.
– Дело вот такое, – проговорил Рэндолл, разглаживая карты обеими руками. – Нацисты построили в Польше за последние два года концентрационные лагеря. Об этом мало кто знает и в самой стране, и за границей. Если бы о лагерях знало как можно больше стран, возможно, война закончилась бы скорее. Причем не только о наличии самих лагерей, но и о том, что в них творится. – По его смуглому, худому лицу пробежала тень – гнева, решил Джерри. Вероятно, мистер МИ-6 уже знал, что там творилось. – Если мы хотим, чтобы об этом все знали и говорили – а мы хотим, – нам требуются документальные свидетельства, – уверенно сказал Рэндолл. – Фотографии.
Их будет четверо, сказал он, четыре пилота «Спитфайров», авиа-звено – но только летать будут не вместе. У каждого из них будет своя цель в разных частях Польши, но съемку надо выполнить в один и тот же день.
– Лагеря охраняются, но там нет сил противовоздушной обороны. Зато есть сторожевые вышки с пулеметами. – Джерри не надо было рассказывать, что пулемет в опытных руках так же эффективен, как и в руках пилота «мессера». Чтобы сделать такие снимки, какие нужны Рэндоллу, придется лететь низко – настолько низко, что тебя могут подстрелить с вышки. Его единственным преимуществом будет внезапность. Возможно, его заметит охрана, но никто и не будет ожидать, что он снизится и пролетит прямо над концлагерем.
– Не делайте больше одного захода, лучше, если мы получим меньше снимков, чем не получим вообще ничего. Только если камера вообще откажет, придется сделать второй заход.
– Да, сэр. – Он вернулся к такому обращению, потому что с ними сидел командир авиакрыла капитан Мэлан, молчал, но слушал внимательно. Надо соблюдать формальности.
– Вот список целей, на которых вы будете тренироваться в Нортумберленде. Подходите настолько близко, насколько считаете разумным, но без риска… – На лице Рэндолла появилась кривая усмешка. – Приближайтесь, насколько сумеете, чтобы был шанс вернуться назад, понятно? Камеры, возможно, будут ценнее, чем вы сами.
Это замечание вызвало смех Мэлана. Пилоты – особенно обученные – были большой ценностью. Теперь в ВВС было полно самолетов, но остро не хватало пилотов, чтобы на них летать.
Его научат пользоваться установленными на крыле камерами и вынимать пленку так, чтобы не повредить ее. Если пилота подобьют, но он будет жив, а самолет не сгорит, ему нужно будет достать отснятый материал и постараться переправить его через границу.
– Поэтому и польский. – Рэндолл провел ладонью по волосам и лукаво улыбнулся Джерри. – Если вам надо будет выбираться пешком, тогда и будете спрашивать дорогу. – Он сообщил, что у них два пилота, владеющих польским, – поляк и венгр, третьим был англичанин, знавший несколько слов на этом языке, как и Джерри.
– Я еще раз напоминаю, что это добровольная миссия.
– Да, я знаю, – с досадой буркнул Джерри. – Я ведь сказал, что согласен, правда? Сэр.
– Сказали. – Рэндолл с непроницаемым лицом смерил его долгим взглядом, потом снова вернулся к карте и тихо добавил: – Спасибо.
Фонарь задвинулся над головой Джерри. Стоял сырой, темный нортумберлендский день. Через считаные секунды на плексигласе сконденсировались пары от дыхания. Джерри наклонился вперед, чтобы вытереть стекло, и пронзительно вскрикнул от боли, вырвав у себя несколько волосинок. Он забыл пригнуться. Опять. Бормоча проклятья, он слегка отодвинул назад фонарь, и русая прядь, попавшая в щель, улетела, подхваченная ветром. Он снова закрыл фонарь, нагнувшись, и стал ждать сигнал на взлет.