Семь грехов куртизанки

— Вы пересмотрели свое решение помочь мне?

Лебедь не улыбнулась и не отвела взгляда. Мне стало немного не по себе.

Я думала, что у меня выработалась устойчивость к ее грозной красоте, но теперь, сидя перед ней в молчании, чувствовала, будто предстала перед судом фей. И все же упрямство, которое в свете считают пороком, всегда служило мне верой и правдой. Я приосанилась, расправила плечи, встретила сверлящий взгляд куртизанки… И застыла в ожидании.

Я ощутила короткую вспышку ликования, когда Лебедь первой отвела взгляд и с серебряным звоном помешала ложкой чай. Я понятия не имела, что у нее отвоевала. Быть может, толику уважения? Во всяком случае, когда она снова подняла на меня глаза, на губах у нее играла улыбка. Прежнее царственное снисхождение испарилось, и теперь она смотрела скорее как застенчивое юное создание, которое надеется, что нашло друга.

— Вы очень необычная девушка, мисс Харрингтон.

Я набралась наглости и кокетливо улыбнулась.

— Вы ненамного меня старше, милая Лебедь. Года на три, не больше.

Ее улыбка сделалась шире.

— Да, я прилагаю немало сил, чтобы все так думали. — Тут она склонила голову набок и пристально посмотрела на меня. — Зачем вы это делаете? Я знаю, вы хотите независимости, но зачем? Вы могли бы позволить жизни течь своим чередом, и весь мир завидовал бы вашему счастью.

Я знала, что этот вопрос возникнет, но сейчас ощутила беспомощность под напором эмоций.

— Я не могу этого объяснить. Такое чувство… будто моему духу слишком тесно в моем теле. Будто я взорвусь, если не буду свободной. Или, того хуже, стану усыхать с каждым днем, пока не исчезну вовсе. Оба варианта пугают меня сильнее дурной репутации или скандала.

Лебедь повела бровью.

— Быть может, это оттого, что вы никогда не знали подобных вещей. Вы не представляете, каково это, когда тебя отвергают.

Я коротко усмехнулась.

— Я не представляю, каково это, когда тебя принимают. Меня всегда считали чудачкой, белой вороной. Я ношу в волосах красную розу, тогда как все остальные девушки предпочитают желтую. Я слишком много думаю, слишком мало говорю… Но только не сейчас. С вами мне легко говорить о том, что меня волнует.

— А с другими?

Я пожала плечами.

— Когда я заговариваю об этом с другими, начинается хаос.

Лебедь тихонько улыбнулась чему-то своему.

— Хм-м. Хаос… Одна из моих любимых приправ.

— В самом деле? — пробормотала я. — Мне больше нравится слово «катавасия».

Ее губы изогнулись.

— Еще бы. — Женщина перевела задумчивый взгляд выше, в какую-то точку над моим плечом. Чуть погодя она слабо улыбнулась и покачала головой. — У меня нет ни малейшего сомнения, что однажды я пожалею об этом, но… пора начать наш первый урок.

Мое сердце сжалось от страха, но в то же время я ликовала. Мои мольбы услышаны!

Я стану куртизанкой.

Лебедь поднялась и грациозно прошествовала к двери.

— Пройдемте?

Она привела меня в комнату с книгами и запахом табака — некая атмосфера мужского комфорта. Насыщенно-синий цвет обоев и мягкое отсвечивание темной лакированной мебели превращали красоту Лебеди в нечто неземное. Она становилась мерцающей жемчужиной в глубоком синем море комнаты. Мужчина, сидящий в вольтеровском кресле, был вынужден отвлечься от своей книги и трубки и обратить все внимание на нее.

— В этой комнате он не может не следить за каждым вашим движением.

Лебедь повернулась ко мне и повела изящной бровью.

— Очень хорошо. Большинство людей не уловили бы нарочитого характера интерьера. Наблюдательность у тебя на твердую пятерку, птичка.

Я склонила голову в знак благодарности, но жест получился немного шутовским.

— Благодарю, о мудрейшая.

Она фыркнула. Да-да, Лебедь в самом деле фыркнула. Улыбка, засиявшая на моем лице, была шире Темзы. Как здорово обнаружить под маской мечтательного совершенства такого же веселого непоседу, как ты сам!

Повинуясь импульсу, я взяла Лебедь за руку.

— Спасибо.

Она долго на меня смотрела.

— Не знаю, будешь ли ты по-прежнему благодарна мне через пять лет.

Потом она как будто отмахнулась от этой странной меланхолии и повела меня к приставному столику, на котором стоял графин с коньяком.

— Во-первых, ты должна разобраться, какой алкоголь предпочитает мужчина…

Чувствовать на себе руки мужчины, его влажный и нежный рот на своей коже, наслаждаться его тяжестью и жаром, услаждая при этом его самого… Нет ничего прекраснее искусной, изысканной любви.

Когда я появлялась по утрам в доме Лебеди, в часы, пока свет еще отсыпался после ночных возлияний, она встречала меня с нежным смирением.