Семь. Гордыня (СИ)

— Умный и проницательный человек! — довольно промурлыкал Виктор Андреевич. — Я могу идти? Если мы всё прояснили…

— Да, иди.

— До завтра, Алексей Михайлович.

Директор моего заводика вышел из машины, поклонился мне на прощание и бодрым шагом, пока я не придумал что-то ещё, последовал к своему авто. Надеюсь, он завтра не спалит своим поведением моё инкогнито, хотя, на дурака он не похож. Но мне всё равно придётся просить отца выделить людей, которые смогут проконтролировать всё то, что я наобещал этому говнюку, проследить за возвращением наворованных денег, и образумить бывшую жену и тещу Семёнова. Да уж… Дел невпроворот. И нахрена я на это подписался? Ладно, разберусь. Всегда разбирался.

Больше всего во всём этом меня смущала необходимость идти с такими вопросами к папке. Нужно обзаводиться своими людьми, сотрудниками, исполнителями, помощниками. Только где их взять? Ни друзей, ни товарищей за свою короткую жизнь я нажить так и не смог. Хреново, конечно. А всему виной — мой скверный, противный, бунтарский характер и неспособность доверять людям, наверное. После того как от тебя отказывается и предаёт собственная семья, сложно верить людям. Ладно, прорвёмся…

Я завёл двигатель, сделал круг по опустевшей парковке и направил авто в сторону скоростной автострады. Прокачусь с ветерком и спать. Завтра рано вставать на первую в моей жизни настоящую работу.

Первая рабочая неделя пролетела незаметно. Десятичасовой рабочий день, с понедельника по субботу — всё как у всех. Почти как в военной Академии: подъём в шесть утра, зарядка, душ, завтрак и на полигон, вернее, на завод. Десять часов облагораживающего труда, и я снова свободный человек. Вроде, не сложно.

Первый день я честно пытался добраться на работу на общественном транспорте, но плюнул на это неблагодарное дело, давку в тесном метро и вечно недовольные, хмурые лица людей, взял дешёвую малолитражку в аренду и стал ездить на ней. Так проще. Светить арендованную тачку всё же не стоило, не по средствам она простому работнику склада, но если меня и увидят на ней случайно раз или два, в этом проблемы не будет.

Директор справился на отлично, пару раз встретил меня на проходной и один раз приходил к нам на склад, но даже не подал виду, что мы знакомы — скользнул равнодушным безразличным взглядом по моему лицу и поспешно отвернулся в сторону. Жизнь потекла своим чередом. В восемь на смену, с часу до двух обед в заводской столовой, в шесть конец рабочего дня. Кормили в столовке, на удивление, неплохо. И даже иногда вкусно.

На складе работка тоже была не особо пыльной. Разгрузить машину, загрузить, принять товар, отпустить, сделать инвентаризацию, принять продукцию из цеха. Под продукцией я подразумеваю микроволновки всевозможных цветов и размеров — именно производством этой чудо-техники занимался наш цех, на складе которого я трудился.

Кладовщик Николай Сергеевич, мой непосредственный начальник, длинный, худой и нескладный парень лет тридцати, постоянно торчал за компьютером или расхаживал по своим угодьям с планшетом, что-то подсчитывая и подбивая в нём, что-то отмечал, пикал сканером и периодически ругался. К нам приезжали машины, привозили комплектующие и материал, забирали товар, возвращали брак и некондицию, привозили паллеты, упаковки и прочую дребедень. Не сказал бы, что это было весело, но работа есть работа.

Иногда, когда на складе нечего делать, я бродил по заводу, знакомился с людьми, поглядывал за тем, как тут всё устроено, слушал и наблюдал. Огромное, бесконечное ангарное помещение разбито на несколько цехов или отделов, и каждый цех занимался производством и сборкой определённого вида продукции.

Станки не менялись десятилетиями, конвейерные ленты часто были разлохмачены и сильно потёрты, компьютеры на рабочих местах как минимум мои ровесники, а то и старше. Сами люди часто филонили и просто пили чай, курили или болтали прямо на рабочих местах. Очень часто обсуждали воровитого директора, растаскивающего всё, что плохо лежало, задерживающего месяцами зарплату и урезавшего премии по малейшему поводу. Ругали начальников цехов, за их жадность, тупость и непрофессионализм, и совсем не ругались на начальницу цеха микроволновок. Немного ворчали, но открыто никто ничего не предъявлял ей. Все знали — Анатольевна горой за своих подчинённых, грудью на амбразуры, жопой на… не важно. Марина Анатольевна Зорькина…

Маринку любили, из всех начальников она была самая правильная, справедливая, честная, хоть строгая и жёсткая. Только в её цеху работники получали премии, полностью оплачиваемые больничные и тринадцатые зарплаты. Только в её цеху были самые маленькие задержки по зарплате, хотя завод, вроде как, единый организм и всё у всех должно быть одинаково. И только она одна из десятка начальников цехов была на ножах с директором.