Семь футов под килькой

– То есть ее мимика никак не связана с переживаниями? – уточнила я.

– Никак! – подтвердила Дора. – Однажды я видела, как Галя подвернула ногу… Ее вторая страсть, к слову, – высокие неустойчивые каблуки… Так вот, бедняжка плакала, продолжая безмятежно улыбаться. Жуткое зрелище, скажу я вам!

– Тогда остается только рыжая в синем, – уверенно сказал Петрик.

– Все остальные недостаточно хороши? – спросила Дора.

– Все остальные абсолютно уместно одеты, они пришли на похороны и не более того. А эта рыжая хотела покрасоваться. Вы посмотрите на фасон ее платья – оно с запа`хом и идеально подчеркивает формы. V-образная горловина эффектно удлиняет шею, талия становится отчетливее, грудь кажется пышнее, перечеркнутая по диагонали фигура визуально делается стройнее и выше…

– Не надо подробностей, – попросила я, потому что от монотонного жужжания Петрика у меня начинала болеть голова. – Посмотрим, подойдет ли она после церемонии к вдовцу. И если подойдет, то как именно.

В ожидании окончания траурной церемонии мы рассматривали присутствующих. Доронина нашла знакомое лицо:

– О, это тот самый водитель, который забил тревогу, когда его хозяйка Ольга Петровна не вернулась к машине! Его зовут Антон… или Артем? Нет, точно Антон.

– Вот он, мне кажется, по-настоящему опечален, – сказал Петрик – наш главный спец по мужской мимике. – И это понятно. Его же, наверное, теперь уволят, раз некого больше возить.

– Кстати! – Дора щелкнула пальцами. – Мне теперь, наверное, нужен водитель!

– Зачем? Ты же сама за рулем.

– Я – да, а вот у бабули никогда не было водительских прав. Машина оформлена как служебная и куплена на ее имя, в случае проверок это может показаться странным… Надо поговорить с этим шофером, не нужна ли ему работа.

– Заодно можно будет расспросить его об Афанасьевых, водители обычно очень много знают о своих хозяевах, – добавила я.

– Я тоже вижу знакомое лицо, но никак не могу вспомнить, кто же это, – пожаловался Петрик. – Посмотри, моя бусинка, на импозантного мужчину рядом с рыжей дамой в синем…

– Ты про того брюнета знойного испанского типажа?

– Да, да! С синеватым от сбритой щетины подбородком и смоляными кудрями!

– А вы не знаете его? – удивилась Доронина. – Это же Покровский. Артур Покровский, известный в городе шеф-повар и сам уже ресторатор. У него стейк-хаус «Красная жара» на центральной улице, и он, я слышала, расширяется – купил бывший бар «Колченогий Стю» на Красноармейской…

– Покровский, Покровский, – забормотал Петрик, усиленно припоминая. – Где-то я недавно слышал эту фамилию…

– Покровский! – Я хлопнула себя по лбу. – О нем нам говорили Степан и Феденька на выставке! Помнишь?

– Да, точно! Это Покровский беседовал с нашим таинственным красавцем! – Петрик обрадовался и снова задумался: – Но почему мне знакомо его лицо?

– Потому что это с ним мы разминулись у входа в галерею! – сообразила я. – Покровский шел расстроенный и сконфуженный, а за ним жена с маленькой дочкой, супруга била его в спину кулачком и возмущалась… О! – я пристально посмотрела на рыжеволосую даму в синем. – Какой пассаж! Это не любовница Афанасьева, а жена Покровского!

– Одно другому не мешает, – веско молвила Доронина.

– И в самом деле, – согласилась я.

– Получается, мы только что логическим путем вычислили адюльтер? – ахнул Петрик.

– Это пока только наше предположение, – напомнила я, чтобы дружище не спешил придумывать новую «Санта-Барбару».

Но Петрика уже было не остановить.

– Оказывается, я сильно недооценивал похороны, – сказал он и потер мягкие розовые ладошки. – Тут та-ак интересно! Куда там сериалам…

Мы дождались окончания траурной церемонии. Попрощавшись с усопшей, люди стали расходиться. Мы тоже отошли от могилы, которую уже начали закапывать, и с небольшого расстояния понаблюдали за вдовцом, принимающим соболезнования тех, кто не собирался на поминки. Покровский с супругой тоже к нему подошли. Ресторатор ограничился парой слов, а вот его жена была более эмоциональна – она схватила Афанасьева за руку и даже обняла его.

– Да, между этими двумя что-то было, – сделал вывод Петрик, – но, похоже, уже прошло. Вы видели? Афанасьев покраснел, когда Покровская полезла к нему обниматься, но поспешил высвободиться и даже отвернулся, показывая, что не хочет продолжать общение. А дамочка гневно сверкнула глазами – рассердилась и обиделась.

– Это не означает, что у них все прошло, – заметила Дора. – Возможно, Афанасьев лучше, чем его подруга, понимает, что обнимашки у свежей могилы не просто неуместны, но даже кощунственны.

– Как же все-таки узнать, любовники они или нет? – вслух подумала я.

– Смотри и учись. – Дора шагнула наперерез небольшой компании под предводительством знакомого ей шофера. – Антон, можно вас на минуточку?

– Я Артем, – поправил мужчина и остановился, ожидая продолжения.

Три дамы в полутрауре, но со свежими личиками без признаков пролитых слез, тоже притормозили, с интересом глядя на Дору.

– Мы можем поговорить тет-а-тет?

– Простите, я должен отвезти милых дам на поминальный обед.