Семь фунтов брамсельного ветра

– Наверно, придется. Ближе к весне.

– Если станете перестилать полы, посмотри, пожалуйста, в маленькой комнате: там под половицами должна быть монетка с корабликом. Желтая, тяжеленькая такая, выпущена на острове Джерси. Вот ее мне очень-очень хотелось бы обратно… Понимаешь, улетела в щель…

– Ладно, я посмотрю.

– Ну, лечись…

– Ага… до свиданья.

Я посидела рядом с телефоном. Хмыкнула: надо же, гномик… А может, не случайно? Может, счастливая примета?

Аппарат затрезвонил – как-то резко, нетерпеливо. Я вздрогнула, схватила трубку.

– Квартира Мезенцевых?

– Да!

– Семьдесят второе, почтовое. Письмо для вас, только странное какое-то. Очень приблизительный адрес, решили уточнить. Евгения Мезенцева – это у вас?

– Да! Да, это я!

– Письмо из Яхтинска…

– Да! Это мне!

– Значит, пересылаем?

– Да!.. То есть нет! Можно, я приду сама?! Прямо сейчас!

– Можно. Так оно быстрее будет. Поторопись только, мы сегодня до пяти, суббота. Успеешь?

– Да! Обязательно!

3

На часах было пять минут пятого. Я прикинула – если повезет с трамваем, доберусь за полчаса.

Наша новая квартира – в районе, который называется “Парковый”, потому что в этих же краях расположен Центральный городской парк. До школы добираться стало гораздо дальше, однако ближе до Лоськи и до Томчика. Гудки тепловозов здесь были не слышны, я по ним даже скучала. Зато – своя комната. Я об этом раньше и мечтать не смела. И дом хороший, девятиэтажный. Мы – на третьем этаже, как и прежде. Но здесь, если лень топать по ступеням, можно на лифте…

С трамваем не повезло. Где-то был не то обрыв провода, не то снежный занос. Разноцветные вагоны на рельсах стояли бесконечной вереницей. Илья говорил: “У нас как зима, так стихийное бедствие – снег. Для мэрии это каждый раз неожиданность, как в южной Италии…” Ох, чтоб она, эта мэрия с городским хозяйством, провалилась!..

К счастью, рядом с трамвайной остановкой притормозил автобус – недавно открыли коммерческий маршрут до площади Черепановых, это недалеко от нашей “Сортировки-два”. Хорошо, что у меня в кармане был железный пятирублевик! Я с разбега прыгнула в дверь.

Маршрут оказался дурацкий – с какими-то объездами и хитрыми поворотами. К тому же, на улице Гоголя мы минут на десять застряли в пробке. Я вся извелась.

Но все же я успела! На почте оказалась без пятнадцати пять.

В маленьком почтовом отделении было тепло и уютно. И все знакомо, как дома. Потому что мне приходилось бывать здесь много раз. Но в отделе доставки я никогда не была. Меня впустили в маленькую дверь. Я оказалась среди полок с пакетами, свертками, ящиками. Суровая на вид тетя сказала:

– А-а, Мезенцева… Документ-то есть?

Я обмерла. Какой документ? Свидетельство о рождении, что ли? Топать домой и ждать до понедельника?

– Я… не знала. Вы же не сказали…

– Все-то вам скажи да по полкам разложи… От кого ждешь письмо-то?

– От Паш… от Павла Капитанова.

– Получай. Чего он, Капитанов твой, такой растяпа? Номера позабыл!

– И правда растяпа! – радостно согласилась я. Потому что вместо нормального адреса было под названием города мелкими печатными буквами выведено: “Ул. Машинистов, трехэтажный кирпичный дом напротив магазина “Овощи”, кв. на третьем этаже, левая угловая дверь”. И потом уже: “Мезенцевой Евгении”. Картинка на увесистом конверте была заклеена желтым бумажным квадратом, а на нем – слова: “Уважаемые сотрудники почты! Пожалуйста, разыщите адресата, это очень важно! Спасибо!”

Нет, в самом деле растяпа, разгильдяй, пустая голова! Позабыл точный адрес, поэтому и тянул с письмом, балда несчастная!.. Еще и почтовый индекс забыл: вместо цифр 7 и 2 – нацарапаны кривые ноли!..

Кажется, я довольно долго с размягченной улыбкой разглядывала конверт. Тетка проворчала:

– Ступай, красавица, дома прочтешь. Нам закрываться пора.

После этого вскрывать здесь письмо было неловко. Ладно, дома… Ох и понаписал Пашенька! Вон какое толстенное, будет что почитать…

Я, пританцовывая (в душе, конечно), вышла на крыльцо. Были уже сумерки. Разноцветные окна вокруг светились, как прозрачные мармеладинки на елке. Я зашагала к трамвайной остановке. Там праздничность моя малость потускнела. На рельсовом кольце стоял единственный трамвай – без огней и с опущенной дугой. Сердитый дядька объяснял закутанной спутнице, что “понимашь, они, паразиты, встали по всей линии и хрен их знает, когда пойдут, потому что какая-то фигня на подстанции…”

На трамвай-то у меня был месячный абонемент, а денег больше ни гроша, на автобусе не поедешь. Можно, конечно, попробовать без билета. Но я представила, как горластая кондукторша привяжется, начнет орать и выгонять. Испортит всю радость от письма. И я подумала: “Если не через центр, а мимо рынка, напрямик – это не так далеко…” И поскольку настроение все еще было прыгучее, бодро двинулась в путь.