И мы пошли в разные стороны. И только через несколько минут я спохватилась: вот дура, даже не спросила, где он живет! Неужели больше не встречу этого марсианина?
4
Однако мы увиделись на следующий день. Лоська все-таки пришел ко мне. Утром. Оказалось, он забыл у меня лопатку. Она так и стояла в уголке у вешалки никем не замеченная. Лопатку я отдала, но сразу Лоську не отпустила.
– Чаю хочешь? С колбасой…
Он сказал, что “вообще-то, пожалуй, да”, но тут же спросил, кто еще у нас дома.
– Да никого нет! А если бы и были? Съели бы тебя, да?
– Не знаю… Я какой-то некоммуникабельный…
“Словечки-то какие знает!” – ахнула я про себя. И опять уверила, некоммуникабельного гостя, что одна дома.
Лоська глотал чай, жевал бутерброд с колбасой и все поглядывал через плечо: сквозь открытую дверь кухни был виден в большой комнате стеллаж с книгами.
– Женя, можно я книжки посмотрю?
– На здоровье! – обрадовалась я.
Он встал перед полками, запрокинул голову, как лилипут перед Гулливером.
– Ух ты… Вон там Даррелл, да?
– Да. Ты читал?
– Я его только одну книжку читал. А еще кино смотрел, “Моя семья и другие животные”… Я люблю про зверей…
– Хочешь, возьми, почитай.
– А можно?..
– Ну, если я говорю…
Лоська встал на стул и выбрал книжку, по которой кино, “Моя семья…”
– Я прочитаю и сразу же принесу, ты не бойся.
– Представь себе, я ни капельки не боюсь. Тем более, что собираюсь проводить тебя до дома и увидеть, где ты живешь. Если зажмешь книгу, приду и скажу: “А ну, Лось, выкладывай”…
– Имей ввиду, я далеко живу. От пустыря столько же, сколько до тебя, но в другую сторону.
– Не беда…
И я пошла провожать Лоську.
В левой руке Лоська аккуратно нес книгу, а в правой лопатку. Лопаткой он помахивал и хлопал себя по ноге.
– Поранишься ведь, горе луковое. Она же острая.
– Вообще-то да… Женя, я вчера так расстроился, когда спохватился, что забыл ее. Боялся: вдруг не у тебя, а в другом месте? Всю ночь вертелся…
– Боялся, что попадет?
– Не в этом дело… Она отцовская. Он ее всегда брал на рыбалку: червей накопать, костер устроить…
Это “брал” резануло меня. И чтобы не увязнуть в нерешительности, я спросила сразу:
– Лоська, а что с отцом?
Он молчал не долго. Несколько шагов (топ, топ, топ, топ…) Я не успела даже пожалеть о вопросе. Лоська сказал, глядя под ноги:
– Он в зоне. То есть в колонии…
“Ну что же, бывает”, – чуть не ляпнула я и ужаснулась, как это было бы глупо и фальшиво. И стала отчаянно думать, о чем заговорить, чтобы сменить тему. (Топ, топ, топ, топ…)
– Женя, ты не думай, что он вор или бандит… – хрипловато проговорил Лоська и срубил торчащий у тротуара крапивный стебель. – Он шофер…
– Дорожное происшествие, да?.
– Прошлым летом какой-то мерседес выкатил ему навстречу и вляпался… Сперва все говорили, что папа не виноват, мерседес сам вырулил на встречную полосу. Все свидетели так говорили и даже следователь… А потом вдруг следователя сменили. Дело стали пересматривать. Наверно, те, кто в мерседесе (а один из них в больницу попал надолго) дали кому-то взятку. Даже не “наверно”, а точно… И его на пять лет… Он теперь в поселении, какой-то старый грузовик водит. Там не совсем тюрьма, но все равно ведь неволя, и далеко от дома…
“Если бы этим делом занимался мой отец, ничего бы такого не было”, – чуть не сказала я. Но не решилась. Скорее всего, для Лоськи любые работники ГАИ – виновники его горя. Хотя папа прошлым летом уже не работал ни в ГАИ, ни вообще в милиции, нигде…
– Знаешь, Лоська, а мой папа погиб…
Лоська быстро глянул сбоку. Съежил плечи.
– Где? В Чечне?
– Нет. На парашютной тренировке, на спортивной… Раньше они прыгали со страховкой, цепляли шнур к тросу в самолете, а в тот раз должны были впервые дергать кольцо сами. У папы оно почему-то не выдернулось… То ли он не успел, хотел протянуть свободный полет подольше и не рассчитал. Или оно застряло… Теперь никто не узнает…
– А он кто был?
– В ту пору он был журналист. В “Городских голосах”… Это было четыре года назад, я тогда второй класс закончила.
С минуту мы шагали молча. Наконец Лоська сказал, опять срубив на ходу крапиву:
– Ты держись…
Я кивнула. Хотелось поскорее закончить разговор, я не могла говорить про это долго: начинала ощущать жуть падения и видела летящую навстречу землю…
Мы зашли на пустырь, постояли немного над Умкиным холмиком и двинулись дальше. Лоська жил на улице Короленко в двухэтажном, обшитом досками доме с крылечком (этакая старина!). Поднялись по темной лестнице, на ней пахло котами и жареным луком. Лоська снял с шеи ключ, отпер обитую клеенкой дверь.