Семь домов Куницы

— Неблагодарный, несносный ребёнок!.. Убоище малолетнее, я тебе покажу, как стоять на своём! — нянечка начинает энергично запихивать Пельку в потёртое платье.

Ребёнок не хотел одеваться. Воевал с каждым предметом одежды, вырываясь, лягаясь, крича, в слезах, чтобы, вспотев и выбившись из сил, наконец покориться.

Затем прятался в каком-нибудь углу и страдал в одиночестве около коллектива. А через какое‑то время вообще перестал сопротивляться утреннему одеванию. Сам подставлял ручонки залатанным рукавам.

— Молодец, послушная девочка! — как сладость, она смаковала похвалу и расположение нянечки, которыми никогда не могла насытиться. Женщина отрывала её от себя, спеша ответить алкающим взглядам стоящих в кроватках и нетерпеливо топочущих ножками в ожидании своей очереди.

Выманив себе долю ласки, полагающейся послушным детям, она укрывалась в самом тёмном закутке комнаты дневного пребывания. Охотнее всего она протискивалась за шкаф с игрушками и там вымещала своё отвращение, рвя на себе безобразную, полинялую одежду, нарочно зацепляя её за торчащие гвозди.

— Вандал!

— Убоище!

— В порче вещей проявляет изобретательность.

Изобретательность. Формирование личности. Недостаточность, а нередко и полное отсутствие необходимых интеллектуальных качеств есть главная проблема воспитания малышей за общественный счёт. Подопечные отставали в развитии. Те, которых брали в семьи, навёрстывали упущенное. Но редко кто из обитателей Дома получал такой шанс. Отлучённые от родных, подброшенные на воспитание государству, но не сироты. Их родители были живы, не желали отказываться от своих прав, а принудительное лишение — это последнее средство, к которому прибегают лишь в драматических случаях.

Всегда есть надежда на то, что родители вернутся к исполнению своих обязанностей. Разные бывают причины отказа от своего малыша. Болезнь, алкоголизм, маленькая зарплата при отсутствии собственного угла и поддержки со стороны родственников, тюремное заключение, эгоизм, давление общества на незамужнюю молодую женщину, отсутствие родительских чувств, неспособность полюбить ребёнка у матери с искажённой психикой. Нередко женщины, не испытывающие никаких чувств по отношению к своим детям, сами воспитывались в Домах.

Всегда есть надежда на сотрудничество родителей, особенно матери, которую не заменишь никем. Одни приходят по велению сердца — только под тяжёлым ударом судьбы им пришлось определить своего ребёнка сюда. Как правило, спустя какое‑то время они забирают его обратно. Других же Дом правдами и неправдами вынуждает регулярно посещать своего малыша, в целях противодействия развитию синдрома воспитанника за общественный счёт.

— Пелька! — перед временем посещений малявка вцепилась и не даёт себя оторвать от полки с обувью в холле.

Здесь посетители переобуваются в тапочки, которые не собирают пыль, легко дезинфицируются и не портят ухоженного паркета.

Гостям необходимо надевать белые халаты. Без таковых было бы более по‑семейному, но менее безопасно в смысле заноса инфекции.

В Доме, на первый взгляд незначительное детское недомогание может усилиться во много раз, чревато развитием осложнений и грозит перерасти в эпидемию. При любом компромиссе утрачивается нечто существенное. Выбор практически всегда приходится делать между плохим и худшим. Следует выбирать наименьшее зло.

— Пелька! — малявка задолго до посещений «занимает пост» возле входа.

Это место имеет особую ценность, за него часто приходится драться с другими, которые стремятся тебя с него выпихнуть. Пелька маленькая, слабая, ловкая и решительная. Кусает, пинает, тычет пальцы в глаза, вырывает волосы и царапает до крови.

Вселяет страх, внушает уважение, будит ненависть. Но остальные тоже решительны и сильнее, и тогда Пельку отпихивают в конец очереди.

Шанс упущен.

К некоторым приходят мамы. Счастливчики! Такая мама никогда не ошибается и всегда из всей группы выделяет собственного ребёнка, даже если ему и не удалось прорваться в первые ряды; даже если погаснет свет, настоящей маме это не помешает. Своего она узнает по голосу.

Пелька не может понять, как это им удаётся — безошибочно определять своего ребёнка, однако факт остаётся фактом. Пелька чувствует связь со словом «родная», хотя точного значения этого слова не знает.

Такие, как Пелька, на настоящую Маму могут не рассчитывать. Даже не стоит и пробовать подладиться к Маме вместо её собственной дочери — та сразу раскусит, что Пелька чужачка. Да, она может погладить по голове, но не больше, потому что держит на руках своё родное, которое она всегда отличит, а как только Пелька приблизится, родное начинает вопить и отгоняет Пельку ударами ног либо стараясь вцепиться в волосы или потыкать в глаза.

У некоторых есть также родные бабушки. Впрочем, других бабушек нет, во всяком случае Пелька таких не видела. Настоящую бабушку тоже хорошо иметь, она почти как мама. Дети с бабушками тоже счастливчики.