Семь дней страсти

– Ты его не знаешь, – выдохнула Синтия.

– Как? Я знаю всех джентльменов в этой деревне. О Боже, это Гарри Бейлор, да?

– Да нет же! Господи, Ник, ты упускаешь самое главное.

– Не думаю. Ты рассталась со своей девственностью, и я хотел бы знать почему. А еще – кто он?

Синтия с удивлением смотрела на него. Если он ждет, что ей станет стыдно, то этому, не бывать. Вид у нее был скорее раздраженный, чем кающийся.

– Почему? – переспросила Синтия. – Я думаю, здесь было две причины. Во-первых, я подумала, что отсутствие девственности может отпугнуть любого нежелательного поклонника, которого мои отчим мне навязывал. Во-вторых, если он все-таки умудрится найти мужчину, который возьмет меня в жены такой, по крайней мере, хоть в чем-то я поступила по-своему. Я выбрала, кто будет моим первым любовником. Я, и никто другой. Немного, конечно, но, возможно, это был мой последний свободный выбор.

Ее объяснение звучало вполне логично, но было каким-то равнодушным.

– Так ты любила этого человека?

– Джеймса? Нет.

Она сказала – Джеймс. Ланкастер почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Колени ныли, поэтому он, наконец, встал и рухнул в кресло.

– Это было несколько лет назад и…

– Было?

Ланкастер услышал в своем голосе нотки надежды. Ему было не важно, когда это случилось. Но он был очень рад, что это произошло не в прошлом году. И не в прошлом месяце.

– О, черт, мне не надо было говорить тебе об этом вообще. Ты такой же невыносимый, как все остальные.

Синтия встала, очевидно, собираясь покинуть его комнату, но Ланкастер схватил ее за руку.

– Не уходи. Извини. Просто это так… ужасно.

– Знаешь, мне тоже нелегко об этом говорить.

– Конечно. Я думаю… Для меня большая честь, что ты выбрала меня, чтобы рассказать. Все эти годы это было для тебя тяжелой ношей.

– Ношей? – хмыкнула девушка, глядя на него сверху вниз как на последнего глупца. – Ты не священник, Ник, и я пришла не для того, чтобы исповедоваться. Я просто хотела сказать, что я не девственница, поэтому у нас нет преград, чтобы стать любовниками. Вот и все.

– Что?

Ланкастер уронил ее руку. Так просто? Она что, с ума сошла?

– Да, Ник. Я не являюсь ни деликатным цветком, ни драгоценным камнем, который можно предложить будущему мужу. Твоя совесть чиста.

– Но… Этот Джеймс просто воспользовался твоей прихотью. И ты предложила ему себя? Несколько лет назад ты была ребенком, Синтия.

– Но почему это так важно для тебя? – всплеснула руками Синтия. – Ты понимаешь, что я говорю?

– Сколько лет этому Джеймсу? – требовательно спросил Ланкастер, удивившись, что его голос звучит так громко.

Синтия резко повернулась, и юбка раздулась колоколом от этого движения. Ник снова потянулся к ее руке, но девушка уже исчезла. Дверь хлопнула раньше, чем он успел встать на ноги.

Что с ней такое? Разве он не должен быть расстроен?

Разозлившись, Ник бросился к двери, резко толкнул ее и шагнул в комнату Синтии. И успел заметить, как ее ботинок летит прямо ему в грудь.

Ник вскрикнул и выставил руку вперед. К счастью, у нее было два ботинка. Она бросила в его сторону второй, но он ударился о стену позади Ника.

– Да что, черт возьми, с тобой происходит? – заорал Ник.

– Уходи! – выкрикнула Синтия, но он лишь продвинулся ближе.

– Не уйду, пока не скажешь, почему швыряешься ботинками.

Синтия повернулась спиной, чтобы поискать, что можно бросить еще. В кровати лежал камень для обогрева, но это было уж слишком.

– Ты не ожидала, что меня расстроят твои… смелые проделки в юности?

– Ты что, совсем ничего не понял? Я просто сказала тебе, что мы можем стать любовниками, а ты все твердишь мне про другого мужчину!

Ник остановился в центре комнаты. Руки, которые он поднял, чтобы защититься, упали вниз.

– О, теперь я, кажется, понимаю.

– Я не говорила, что ты можешь кричать на меня.

Синтия решила, что не станет плакать. Ей было больно и обидно, но она не заплачет.

– Я кричал? Прости. – Синтия увидела, как покраснело его лицо. – Прости, мы не можем стать любовниками.

У нее перехватило горло, сердце едва не остановилось в груди.

– Думаю, ты прав. Я ведь теперь испорченный товар.

Синтия увидела в его глазах неподдельный ужас.

– Я не это имел в виду, Совсем не это, Синтия.

– Тогда что?

– Я… – Он покраснел еще больше, почти так, как если бы смущался. – Ты мой друг, Синтия. Я не могу заниматься с тобой этим. Ты мой друг.

Синтия кивнула. Это правильно. Она чувствовала, что правильно. Но ей хотелось большего.

– Я знаю, Ник. Мне просто хотелось попросить немного больше для нас. Хоть немножко больше. Пока нам обоим не придется уехать.

По его лицу, словно взмах темных крыльев, промелькнула боль.

– Я бы тоже хотел большего, – прошептал Ник. – Но я не могу. Не с тобой.

На этот раз больно было ей. Словно тысячи крошечных птиц сидели у нее на груди и били крыльями все быстрее и быстрее.

– Не со мной, – пробормотала Синтия, кивая.

Она не была одной из тех женщин. Тех лондонских женщин, которые знали, как танцевать, флиртовать и соблазнять симпатичных мужчин. Она была женщиной, с которой мужчина может дружить. И всегда была такой?