Она сделала шаг ко мне, ещё один, ещё…. С каждым движением одежды на ней таяли и исчезали, обнажая пропорциональное…. Да, что там, великолепное женское тело. И лицо. Нет, это была не Люба.
— Кто ты?
— Здесь всё моё.
И я понял. Поднялся с ложа, сделал шаг и пал ниц, уткнувшись губами в её ступни.
— Прости, бессмертная.
— За что?
— Так принято приветствовать богинь у нашего народа.
— А женщин?
— Женщин? — я поднялся на колени, взял её ладони и осыпал поцелуями.
— Женщин? — встал на ноги, обнял её, припал к устам нежным, страстным поцелуем.
— Женщин? — подхватил её на руки и понёс на своё ложе.
Она тихо-тихо, мотыльком, выпорхнула под утро. Я это почувствовал, хотя крепко спал. По крайней мере, на прощальный поцелуй ответил, скатав губы в трубочку.
Утром наши контры с Билли были нарушены.
— Спасибо, Билли, великолепный сон.
— Если бы.
— Ты хочешь сказать….
— Нет, это ты мне скажи — откуда сиё видение?
— Это та, на свидания с которой ты меня не пускаешь. Это та, кто может принимать любой желаемый облик. Это душа планеты — богиня Венера.
— О, Господи!
— Что, брат, не досягаемо понятию?
— Давай понаблюдаем.
— Зря в плену меня держишь.
— Отпущу, если не придёт.
С вечера занялась гроза. Не придёт — приуныл. Но гроза стихла, и она пришла. Мы лежали на каменном ложе, я ласкал её.
— Думал, не придёшь — гроза над бухтой.
— Я прогнала её.
— Верни. С ней уютней моя берлога.
За валунами сверкнуло, загрохотало, стеганул дождь.
— Что узнал о моей планете?
— Ничего, бессмертная, просвети.
— Останешься — познаешь всё.
Я чуть было не подумал "нет". Нет — это от скромности. Нет — это от пут прошлого. Нет — это…. А почему, собственно, нет? Да, конечно, да. Я хочу остаться на планете. Спать с этой прекрасной женщиной. Хочу ощущать себя полубогом. Хочу познать истоки мироздания. Только вот….
— Несоизмеримы возможности, отведённые нам на жизнь. Ты — бессмертная богиня, а я уязвим перед стихиями, бушующими на твоей планете.
— Что такое жизнь?
— Это время существования разума.
— Ты не можешь жить вечно?
— Теоретически могу, на практике любой из твоих вулканов может стать моей могилой.
— Ты их узнаешь и перестанешь бояться. Идём, я научу тебя бегать по раскалённой лаве.
— Давай лучше под струями дождя.
И мы, взявшись за руки, носились над берегом и водой, а ливень стегал наши голые тела.
— Как ты прекрасна! — набегавшись, ласкал Венеру на каменном ложе под валунами.
— Это ты меня такой придумал. Я дух планеты. Могу материализоваться во что угодно.
— Оставайся женщиной. Тебе идёт.
— Ты назвал меня при встрече Любой — кто она?
— Это второй человек на твоей планете — моя жена. Ты видела её?
— Да. Ты тоже называл её красивой?
— Разве это не так?
— Красивей меня? У тебя просто не хватает фантазии. Ну-ка, напрягись.
Венера оседлала меня, принялась душить.
— Хорошо, хорошо!
Я представил богиню в виде мраморной статуи. Нет, золотой…. Мираж мелькнул, рассыпался, и вновь возник телесный облик.
— Дело не в красоте. Твой мраморный облик стоит в самом знаменитом музее Земли. Глядя на него, мужчины сходят с ума, но разве они счастливы? Я счастлив и готов воскликнуть: "Остановись, мгновение!".
— Ты мыслишь лестно. А как же та, другая женщина? С нею ты несчастлив?
— Бывает — да. Порой не понимаем друг друга, и тогда расстаёмся, всё обдумать до новой встречи.
— Ты к ней вернёшься?
— Как только прогонишь.
— За что тебя гнать?
— Мало ли…. У нас говорят — не зарекайся.
— Но ты хотел познать мою планету.
— И готов к урокам.
Грохотала гроза. Текли минуты нашей любви, выстраиваясь в часы, растягиваясь в дни…. Нет, днями Венера исчезала — её хлопотное хозяйство требовало присмотра. А ночью принадлежала мне и находила в этом новые удовольствия.
Днями полемизировал с Билли.
— Как она тебе?
— Я вижу её твоими глазами, но не чувствую оптимизатором — везде и всюду твоя плоть.
— Ты хочешь сказать, что я сошёл с ума и занимаюсь любовью с собственным фантомом?
— Ну, если с ума, то мы оба. Думаю, здесь другое. Некая, пока непонятная субстанция — ты зовёшь её Венерой — отсканировала тебя и создала телесный облик по твоей фантазии и клеточному подобию.
— Если б я был котом — она стала кошкой?
— Тигрицей, если б ты был в полоску.
— Чудно. Но про субстанцию подробней.
— Увы.
— Слабак. По крайней мере, не будешь впредь высмеивать мою веру в разные формы существования разума. И Любе внушишь. Кстати, как она там?
Днями гулял по взморью. Хозяйка планеты сделала их вполне удобными для прогулок — гроз не было, и ближайший вулкан меньше дымил и плевался пеплом. Однажды добрался до устья реки и увидел её. Показалось, женский платок прибило к камням. Подхожу, смотрю, сначала не понимаю, а потом догадываюсь. Это не белый платок с зелёной бахромой. Это плесень, достигшая границы пресной воды, и разрушающаяся в морской.
— Билли, ты видишь то, что я?
— Нет сомнений, это плесень. Она живёт!
— Такой квадрат из одной споры? Не вижу повода для оптимизма.