Семь дней Создателя

Я говорил и говорил, надеясь, что голос скрасит мой вид, разжалобит женщину или хотя бы успокоит. Говорил и молил Бога, чтобы Костя не появился в эту минуту. Всевышний меня не услышал. Мой сводный брат появился в конце коридора — в руке контактор, как пистолет киллера.

— Стойте, — закричал он. — Что вы делаете? Разве не видите, кто перед вами? Бегите от него прочь.

И сам побежал к нам по коридору.

Момент был критическим. Я не мог броситься на женщину и отнять её серебряный браслет. Оптимизатор на её руке служил надёжною защитой — мне ли не знать. Поэтому собрав в кулак всю волю, как мог спокойно попросил:

— Надо остановить кровь. Помогите мне.

— Я вас знаю, — сказала женщина. — Вернее узнаю.

Отстегнула браслет и протянула мне:

— Возьмите.

Вот теперь его можно рвать из рук, цеплять на своё запястье. Скорей же, скорей, чёрт возьми! Но я — горжусь этим поступком! — взял не браслет, а руку женщины и поцеловал, оставив кровавый отпечаток. А она улыбнулась и защёлкнула оптимизатор на моей руке. Как раз вовремя. В следующее мгновение я повернулся, выбросив руку вперёд — получай, братан!

Телекинетический удар бросил Константина на спину. Контактор выпал и юлой закрутился на полу. Как кот на мышку, Костя бросился на него. Вот он у него в руке, вот он направлен мне в грудь. Лицо, так похожее на меня, искажено гримасой — контактор не в состоянии преодолеть защиту оптимизатора. После нескольких безрезультатных щелчков Костя бросился наутёк.

— Кто это? — удивилась моя спасительница.

— Герой кошмарного сна.

— А выглядит, как настоящий. Давайте я вам помогу.

Она нырнула мне подмышку, взвалила на плечи мою руку.

— Обопритесь.

И мы заковыляли к лифту….

Один в палате — все ушли, пожелав спокойной ночи. Боль ушла — это главное. Оптимизатор на руке — процесс реабилитации идёт полным ходом. Ну, а меня мучают догадки и сомнения.

— Что произошло, Билли?

— У тебя проломлена косица, глаз повреждён, сломаны рёбра, отбиты лёгкие, оборваны селезёнка и обе почки, раздроблено колено…. Продолжать?

— Какая муха укусила Костю?

— Думаю, есть ответ и на этот вопрос. По крайней мере, других версий нет.

— Излагай.

— Твоя связь с его матерью угнетала Константина с малых лет. А тебя самого нет? Согласись, сделать любовницей жену своего отца — как бы, не этика морали.

— Условности. Мы любили друг друга.

— Вспомни, а не силой ты взял её первый раз?

— Если быть до крайности честным — то, может быть.

— Вот. Какой человек будет уважать насильника своей матери?

— Ты передёргиваешь. Мирабель любила меня.

— Спать и любить две разных вещи.

— Много ты понимаешь! Она пожертвовала собой ради меня.

— Ты знаешь, как это случилось.

— Иди к чёрту!

— Теперь о чертях. Убедил, что Костя ненавидел тебя за связь с его матерью? Это чувство таилось в складках души — ведь над человеком довлеет масса условностей. Мы называем это воспитанием. Причём, правила поведения определяет, в том числе и генная память. Она хранится в каждой клеточке и диктует условия игры. С молоком матери Костя впитал: не нападай первым, не бей лежачего, прости оступившегося…. Ну и так далее, вплоть до Основных Заповедей. Вернувшийся к жизни Костя обрел тело без генной наследственности — с чистого листа, можно сказать. Он помнит только то, что помнит сам — что видел, в чём участвовал. И ты в его представлении — отрицательный персонаж.

— Короче, мы лепили Костю, а получили монстра.

— Я не буду столь категоричен в выводах.

— И что теперь делать?

— Ждать.

И я ждал, отлёживаясь в той самой клинике, где Костя обрёл новое тело. Оптимизатор чинил моё старое — срослась косица, глаз открылся, ну и всё остальное…, вплоть до зубов.

Две недели минули. Две недели реабилитации, две недели сомнений и беспокойств — Костя пропал. Потом объявился. Люба вышла на видеосвязь.

— Ты ничего не хочешь рассказать?

— О чём, дорогая?

— Про свой клон. Когда к тебе пришла эта мысль — размножиться? И для чего? Видать, поизносился, любвеобильный ты наш — только мне дубликат не нужен.

О чём это она? Ах, ну да — у неё побывал Костик.

— Ну, и как тебе дублёр?

— Если я тебя когда-нибудь поменяю, Гладышев, то на другого мужчину. А суррогаты можешь подсовывать своим пассиям.

— И он ничего не сумел от тебя добиться?

— Ревнуешь?

— Ваша связь невозможна в принципе — она противоприродна.

— Он — биоробот?

— Он — твой деверь.

— Костя? — ахнула Люба. — Давай, Гладышев, рассказывай всё без утайки, не то я тебя отсканирую насильно…. Ты знаешь чем.

И я рассказал.

— Его надо изловить, Люба, ему надо вернуть генную память. Без неё он чудовище в человеческом облике и много может бед натворить.

— Одну уже натворил.

— Он спал с тобой?!

— Да перестань ты! Он угнал флаер — опытную модель.

— Что угнал?

— Универсальный летательный аппарат, созданный по образцу НЛО гуманоидов.

— Сволочь.

— А ты говорил, что брат.

— Не остри, помоги лучше найти его.

— А чем, думаешь, мы сейчас занимаемся?

— И что — вся королевская рать не в силах Болтая поймать?